Я была счастлива, что я прямо сейчас усну и окунусь в мир своих фантазий. Надеюсь, приятный сон не пройдет мимо меня. Я закрываю глаза…
Идя по еловому лесу, я слушала пение птиц. Ярко светило солнце, в воздухе пахло деревьями и травами, которые были в лесу. Я не боялась здесь встретить никаких опасностей, потому что знала, что их не будет. Этот сон мой, и ничей более… В этом ельнике я чувствую себя намного лучше, чем в нашей с мамой двушке, которая обклеена серо-зелеными обоями с небольшими резными рисунками, а потолки были натяжные, ядовито-зеленого цвета.
Почему-то чистое безоблачное небо вдруг стало розоватым, а солнце всё так же ярко светит… Розоватым цветом. Я осмотрелась вокруг, и меня поразило одно – я больше не управляю своим сном, потому что я не хотела, чтобы деревья вдруг раздвинулись в стороны, образуя для меня тропинку прямо в церковь. Церковь среди леса… Я пошла туда, слыша чьи-то крики боли и удары палкой. Если церковь пуста, то мне бояться нечего. Скорее всего, она и в правду пустая, в смысле, без людей внутри.
Меня пугало то, что небо становилось всё краснее с каждым моим приближением к церкви, но вот я, наконец, зашла туда. Мне нравятся храмы, так как они выполнены очень красиво и приятно, хоть и предполагаемого смысла в себе не несут. Внутри храма всё было из дерева, висели иконы святых, которые подсвечивались сверху. Создавался приятный для глаз вид.
Я пошла дальше по храму. На полу был постелен красный ковер, по бокам ковра симметрично стояли столики со свечами, видимо, в этом храме много прихожан. Ковер вел к самой большой иконе в храме – Иисусу. Возле Иисуса стояло ритуальное место, огражденное деревянной перегородкой. На ней лежала толстая книга, видимо, Библия. Осматривая сей прекрасный храм, я восхищалась этой работой, но у меня было ощущение, что за мной кто-то смотрит. И я взглянула на него…
Куда бы я ни отошла, Иисус следил за мной. Я хотела убежать, но вдруг я каким-то чудом осталась в четырех стенах вместе с иконой. Я испугалась не на шутку, особенно когда Иисус начал говорить со мной.
– Марина Огарёва, дитя, мои последователи не желают тебе зла, они лишь хотят помочь тебе. Наставить на путь истинный. – сказала икона Иисуса как-то громко.
– Я… – захлебываясь от страха, с трудом проговорила я. Я дальше не могла говорить.
– Не бойся верящих в меня. – сказал он резко.
– Я… Я боюсь, что они начнут навязывать мне веру… – с дрожью по всему телу проговорила я.
– Ты можешь их игнорировать. – после этих слов вместо Иисуса появилось черное лицо с рогами, как у козла. Это был сам сатана… – Они не понимают, что это – дело каждого. Игнорируй их, защищайся, не поддавайся их фанатичным речам! – проговорил свирепый и очень низкий голос.
– Х… – я захлебнулась, у меня потекли слёзы. – Хорошо…
– Теперь мои бесы выбьют весь страх из тебя! – начав тихо, а закончив громко, почти с ором, сказал сатана. Из иконы вылезли бесы, они поползли ко мне.
Я кричала от огненной боли. Бесы обездвижили меня и начали бить своими копытами. Это очень больно… Я плакала, но это их не останавливало. Я не боялась, что они убьют меня, ведь это лишь сон.
Страдания не прекращались, пока я не стала задыхаться от удара в живот. На моих руках и ночнушке были отпечатки бесовских копыт. Я лежала, съежившись, и мучалась.
– Больше ты не боишься верующих, дитя? – сказал вдруг более спокойный голос Иисуса. Я нашла в себе силы посмотреть на икону, и то был действительно Иисус. Я кивнула головой, что означало "да". – Верующие – не опасные люди. Времена крестовых походов прошли, а верующие стали умнее. Даже фанатики не смогут тебе что-то сделать, ибо гнев – смертный грех. Спи спокойно, дитя, и ничего не бойся. – сказал Иисус, и я неожиданно вернулась в храм. В храме было темно, я была одна в полном одиночестве. Я больше не боюсь верующих. Нельзя никого бояться. Бога нет, и сатаны нет. Ничего нет…
Я проснулась в позе эмбриона, в той, в которой я лежала в храме.
– Это был кошмар… Но я больше не боюсь их… – сказала я вслух, тяжело дыша. У меня текли слёзы. Я не плакала, но они текли сами.
Я быстро встала с кровати и пошла на кухню. Там уже сидела мама и готовила мне кашу. Поздоровавшись с мамой, я отправилась умываться. Я быстро почистила зубы и привела лицо в порядок. Я косметикой не пользуюсь, мне она к черту не сдалась.
– Как спалось, Марин? – спросила у меня мама спокойно, зевая.
– Кошмар приснился… А так, хорошо. – ответила я, тоже позёвывая.
– Уработалась, кроха. Потерпи, сегодня пятница. – улыбнувшись, сказала мне мама, пытаясь подбодрить. – Ты сегодня отучишься и будешь отдыхать целых два дня.
– Да, мам. Спасибо за поддержку. – поблагодарила я её, начав есть кашу.
Я её довольно быстро съела, потому что мне надо было спешить на работу. Но, как оказалось, довольно зря.
– Марина, не спеши, время ещё только пол восьмого. – сказала мне мама из зала.
– А… Я медленно пойду. Главное – не опоздаю. – сказала я, посмеиваясь. Мама тоже похихикала. Я даже слегка позабыла о кошмаре, но что-то после него изменилось. Похоже, что у меня пропал страх перед верующими людьми.
Я вышла из своей квартиры, находящейся на первом этаже, и увидела мужчину, выходящего из лифта.
III
Я приостановился и посмотрел на девушку. Она тоже взглянула на меня, но она уже была близко к выходу из подъезда. Она была прекрасна. Пока я медленно выхожу из подъезда и иду к остановке маршруток, я расскажу вам, как она выглядела. Она была брюнеткой с длинными волосами, примерно до лопаток. На вид худенькая, но это не имеет значения для меня. У неё был аккуратный нос, покрытый еле видными веснушками, и красивыми зелеными глазами, а её губы идеально подходили к остальным чертам лица. И, судя по её лицу, она недавно плакала, а косметикой не пользуется. На вид ей лет так 28, я могу ошибаться. Ростом она была чуть ниже меня. Когда я её увидел, у меня сразу повысилось настроение, я улыбался.
Когда я пришел на остановку, я сразу же увидел номер своей маршрутки. Белый микроавтобус остановился возле меня, я зашел в машину и отдал 28 рублей за поездку. Я сел в самое дальнее место, расслабился и начал мечтать. Мечтать о ней.
Я любил леса, поэтому я представил, как мы гуляем по лесу. Лес был смешанный – там были как хвойные, так и лиственные деревья. Вот мы идём, держась за руки, по тропинке, поднимающейся в гору. Когда мы поднялись, в дали был виден небольшой прудик. Он был окружён травой и несколькими кустарниками, расположенными не очень далеко друг от друга, не вплотную.
Мы по-тихому приближаемся к пруду. Он блестел от яркого солнца, на небе было несколько небольших облачков. Осмотрев небо, я начал смотреть на землю, на то, как двигаются наши ноги. Мы идём медленно, наши ноги еле-еле двигаются, как в замедленной съемке. Я чуть не уснул, меня взбодрило резкое торможение маршрутки.
Я посмотрел в окно и понял, что мне скоро выходить. Я встал с кресла и пошел к двери выхода, держась за поручень, чтобы случайно не упасть на какого-нибудь гражданина. Хотя, тут бы подошло просто обычное слово "человек", я же не знаю, действительно ли они граждане России. Но они всё равно граждане своих стран, но не России… В общем, "гражданин" тут тоже подходит.