Наталья Николаевна вышла в переднюю, оставив дверь кабинета открытой.
Первым движением Светланы было вскочить и мчаться в переднюю. Но она сейчас же опять села на диван. Ведь она не знала, зачем Наталья Николаевна сказала: "Сиди здесь!" - просто чтобы все наконец успокоились или в наказание. Если Наталья Николаевна посадила ее на диван в наказание, Светлана была готова сидеть на диване, пока не умрет от голода и жажды!
А в передней стоял Костя, без повязки на руке, с вещевым мешком за плечами. Он сказал, что командировка его кончилась, он возвращается в часть. Все свои дела в Москве он уже переделал, на утренний поезд не поспел, и получилось несколько часов свободных. Домой заехать он уже не успеет; кроме того, хотел узнать, как Светлана, а мимоходом взял два билета в кино… Как бы в доказательство, он вынул из кармана билеты и смущенно вертел их между пальцами.
- Говорят, очень хорошая картина и можно детям… Но… мне уже успели рассказать, что она тут у вас натворила. Вы теперь ее, должно быть, не отпустите?
Светлана не видела Костю, но ей было слышно каждое слово.
- Отчего же не отпущу? - спокойно ответила Наталья Николаевна и громко позвала: - Светлана!
Светлана сорвалась с места, но в дверях остановилась и медленно вошла в переднюю.
- Так вот, - сказал Костя, пожимая маленькую руку, - поскольку Наталья Николаевна разрешает, нам надо поторопиться.
Наталья Николаевна сказала:
- Одевайся скорее. - И повернулась к Косте: - Ведь вы ее до самого дома доведете?
Косте стало смешно и грустно.
Он посмотрел сверху вниз на свою крошечную даму.
- Ну разумеется! Если позволите, вам в залог свои вещи оставлю.
Когда они вышли на улицу, Костя спросил:
- Что ж, за руку мне тебя вести или отпустить на честное слово?
Он с удовольствием заметил, как изменилась внешность девочки. Новое драповое пальтишко, красный берет, который был ей очень к лицу…
- Вы меня будете ругать? - спросила Светлана.
- Обязательно. Была бы ты в моем взводе - суток десять получила бы, никак не меньше! Вот уж не думал, что Наталью Николаевну таким сокровищем награжу! Главное, не ожидал, что ты можешь с такой хитростью людей обманывать.
- По-вашему, обманывать нехорошо?
- Не только "нехорошо", а очень плохо!
- А вы меня сами обманули.
- Я - тебя?!
- Да. Вы. Меня. Обещали писать - не написали. Обещали заходить…
Костя постучал себя в грудь:
- А это кто - я или не я?
- Да уж… перед самым отъездом. Капитан-то ваш небось спросит, как вы меня устроили!
- Ну, знаешь!.. - Костя даже остановился от удивления и не сразу нашелся, что ответить. - Ты что же думаешь, меня в Москву послали, чтобы я с визитами расхаживал?
- Так вы ни к каким знакомым не ходили с визитами?
Яркая афиша над входом в кинотеатр помогла Косте сделать вид, что он не расслышал щекотливого вопроса. Светлана забеспокоилась:
- А мы не опоздаем?..
В фойе играла музыка.
- Зайдем в буфет, - сказал Костя. - Чего ты хочешь?
Светлана вдруг ахнула:
- Ой, Костя! Смотрите: пирожные!
Пирожные, настоящие, прямо как довоенные пирожные, были тогда новинкой даже для москвичей, продавались без карточек и стоили еще очень дорого. Даже те, кто их не покупал, радовались, на них глядя. Затейливая красивость розовых и белых кремов как бы предсказывала переход от суровых военных лет к мирному изобилию.
- Не надо, не надо, Костя! Смотрите, какие они дорогие!
Но Костя, с тем великолепным презрением к деньгам, которое бывает только у молодых военных, уже расплачивался с буфетчицей и занимал место за круглым столиком у окна.
- Костя, это "наполеон", мое любимое!..
У Светланы на щеках уже появились белые сахарные усики. Забыв обо всех огорчениях и тревогах этого дня, она наслаждалась минутой.
- Костя, а вы сами что же не берете? Костя, оно такое вкусное!
Костя не был уверен, полагается ли по хорошему тону, угощая пирожными свою даму, есть их самому. Но дама-то у него была такая маленькая! А пирожных он так давно не ел!
На всякий случай Костя все-таки огляделся. За соседним столиком сидел полковник с бронзовым лицом, весь в орденах, а рядом с ним - настоящая, взрослая и даже весьма красивая дама. И оба ели пирожные, причем полковник поглощал их с завидным аппетитом.
Костя, уже не сомневаясь больше, положил себе на тарелку "наполеон".
- Что же ты? Бери еще! - сказал он. Светлана прошептала со счастливым вздохом:
- "Эклер" - тоже мое любимое! - и стала есть "эклер", но уже гораздо медленнее.
- Хочешь еще ситро?
- Хочу, пожалуйста…
Светлана выпила полстакана, отломила еще кусочек "эклера" и вдруг сказала с отчаянием:
- Костя, знаете, я не могу его доесть!
Костя засмеялся:
- Не можешь, так не ешь, что же делать.
У девочки был виноватый и умоляющий вид.
- Костя, я его не кусала, я его просто разломила пополам… Костя, может быть, вы… что же ему зря пропадать-то!
Костя не сомневался, что доесть пирожное с тарелки своей дамы - поступок, явно противоречащий хорошему тону. Но Светлана так серьезно огорчалась… К тому же "эклеры" были тоже его любимые. Сейчас начнется сеанс - люди потянулись в зал. Никто не обращает внимания.
Небрежным жестом Костя переставил тарелки и взял оставшуюся половинку "эклера". Когда вставал с набитым ртом, он заметил, что полковник и его дама тоже встали, смотрят на них и улыбаются оба.
Ох, эта ребячья способность краснеть по всякому поводу и без всякого повода!
XV
Когда потух свет, пирожные были забыты. Картина действительно была стоящая. Светлана и Костя вполголоса обменивались впечатлениями. Светлана смеялась именно там, где нужно смеяться, и очень верно подмечала удачные детали.
Перед последней частью вдруг оборвалась лента, и на минуту в зале стало светло.
Девочка осторожно дотронулась до Костиной левой руки, лежавшей на ручке кресла:
- Какой у вас большой шрам. Больно еще?
- Нет, - Костя подвигал пальцами. - Самую чуточку.
- А вы теперь почти уже не хромаете.
- Да. Говорят, пройдет совсем.
Светлане стало грустно и страшно за Костю. Отсюда - прямо на вокзал. И увезет его поезд навстречу пылающему закату, навстречу войне…
Опять потемнело в зале, осветился экран. Но Светлана не могла уже с такой непосредственностью волноваться за судьбу героев фильма. К тому же было ясно, что у них-то все кончится хорошо.
- Ты что скучная такая? - спросил Костя, когда они выходили из зала. - Или не понравилось?
- Очень понравилось. Спасибо вам.
- Так в чем же дело? Боишься, что тебе попадет за все твои подвиги?
- Костя, а вы сейчас прямо на вокзал?
- Как же я могу прямо на вокзал? А обещанная доставка на дом?
- Костя, а почему ваша мама не поехала вас провожать?
- Она нездорова, я ее отговорил. Если бы еще знать, на какой поезд попаду… Устала бы очень, а обратно одной возвращаться.
- Так вас никто на вокзале провожать не будет?
- Отчего же никто? Будут провожать…
Костя сделал едва заметную паузу и хотел сказать: "товарищи", но Светлана мягко докончила:
- Знакомые?
Это звучало уже не насмешливо, а сочувственно и грустно.
Костя подумал, что Светлана обеспокоена своими школьными и детдомовскими делами.
- Ничего, Светлана, не робей, как-нибудь обойдется… Это что, школа твоя?
- Нет, здесь мальчики учатся, а наша вон там, в переулке.
- Как твоего учителя зовут? Иван Иванович?
- Да, он у нас по арифметике, пока Евгении Петровны нет…
- Странно, - сказал Костя, когда они вошли во двор. - Я читал об этом, но никогда не видел в Москве. У вас под крышей ласточкины гнезда. Правда, здесь уже окраина и садов много…
- Да, да, - оживилась Светлана. - И знаете, Костя, они каждый год сюда прилетают, птенчиков выводят. Ребята рассказывали, сначала было только три гнезда - вот эти, над окнами, - а весной прилетели молодые ласточки, бывшие птенчики, и четвертое гнездо построили. Они его из глины… Им далеко приходилось за ней летать, вон туда, на огороды. Очень старались, долго его строили. Станет тепло - опять к нам вернутся. Было три ласточкиных семейства, а теперь четыре…
В детском доме Светлану и Костю уже ждали.
Дверь широко раскрылась. На пороге стояли маленький светловолосый мальчуган и светловолосая девочка немного побольше. Мальчуган бросился в угол передней, где на стуле лежал Костин вещевой мешок, и ухватился за него обеими руками, пытаясь поднять. Девочка крикнула.
- Славик, не поднимай! Надорвешься! Дай мне!
И сама была сейчас же отодвинута в сторону одним из старших мальчиков:
- Оля, не поднимай, тяжело! Товарищ лейтенант, вот ваш мешок!
В переднюю из всех дверей высыпали ребятишки (удивительно, сколько поместилось их на такой небольшой сравнительно площади!) и все желали Косте счастливого возвращения. Так как он поцеловал Светлану, пришлось поцеловать еще нескольких мальчиков и девочек - из тех, которые стояли поблизости и которым уж очень этого хотелось. А потом его самого поцеловала Наталья Николаевна.
Костя вышел во двор, обернулся - во всех окнах торчали темные и светлые головенки, маленькие руки махали ему вслед.
Теперь самое время было ехать к Наде в институт, но, поравнявшись со школой, Костя невольно замедлил шаг…. В конце концов, это займет только четверть часа!
В пустой раздевалке сидела маленькая сухонькая старушка и вязала чулок.