Он замолчал. Таня сочувственно вздохнула:
– Я понимаю. Вы не волнуйтесь так. А дальше-то что?
– Там, в ролике, телефонный номер избирательного штаба шел бегущей строкой. На меня словно просветление накатило. Продавщица спрашивает, что покупать буду, а я в руке ваш стольник сжимаю и этот номер повторяю, чтобы не забыть. Пошел на почту, позвонил в штаб. Связались мы в итоге с Гришей – почти все ваши деньги на межгород и ушли. Сослуживец мой, оказывается, к тому времени большим бизнесменом стал. Устроил меня в хорошую клинику, вылечили меня от этих болей, глюков.
– Значит, у вас сейчас все в порядке?
– Да, у Григория агрохолдинг, я начальником охраны. Сюда по делам заскочил, с инспекцией, у нас тут животноводческий комплекс. А вы как в Быстрице очутились? Вроде не местная, всех знаю.
– Мы с мужем на похороны приезжали. Бабушка у него умерла, Анастасия Ивановна. Слышали про такую?
– Так это Акулова. Получается, вы за Игорем замужем? – Олег поскучнел. – Вот как. На поезде приехали?
– Нет, тоже на машине. – Таня показала рукой на внедорожник Олега. – Только у нас вольво. Сейчас пообедаем и в город обратно.
– Вы поосторожней, сегодня гололед.
– Муж хорошо водит, – заметила Таня и зачем-то добавила: – Он еще и автослесарь, у нас мастерская своя. Вы простите, меня Игорь и родственники заждались, наверное, с хлебом.
– Идите, конечно. Я тоже скоро назад, только на комплекс заскочу. Удачи вам!
Они ехали уже второй час, но до областного центра оставалось еще около ста километров. По скользкой дороге Игорь вел машину осторожно, притормаживая, на обгоны не шел. Он вообще оказался очень аккуратным и даже педантичным человеком. «Чего уж педантичным, назови вещи своими именами – мелочным и занудным», – вздохнула Таня про себя.
Какими обманчивыми бывают первые оценки! На вокзале, при знакомстве, вежливый и обаятельный парень произвел впечатление настоящего романтика. Уже в тот же день, вечером, в доме у своей бабушки, объяснился в любви и предложил выйти замуж. Что тогда на него нашло? А она уши развесила – судьба, предзнаменование.
Позже уже подумала: может, на ее диплом финансового менеджера позарился – готовый бухгалтер для собственной мастерской. Больше всего молодую женщину расстраивало то, что Игорь не хотел детей – отговаривался, мол, рано, надо как следует на ноги встать, бизнес раскрутить. А ей мечталось о маленькой, вот такусенькой, девочке.
– Чего так тяжко вздыхаешь? – спросил муж, не отрывая взгляд от дороги. – Вспомнила чего?
– Пить охота, – соврала Таня. – Вздремнула чуток, и что-то пить захотелось. Воду захватить забыла.
– Вечно ты все забываешь. Подожди немного. Километров через пятнадцать, как на федеральную трассу завернем, магазинчик будет метрах в трехстах. Возьмешь воду, а мне сигарет. Одна штука осталась. Просил же в магазине купить, когда за хлебом ходила.
Таня молча кивнула. Почему так получилось? Может, рано выводы делать? Ведь жизнь – она долгая. Вроде бы все сходилось, как старуха пророчила…
«А вот теперь, дочка, запоминай, если сможешь, хоть наизусть, – голос старухи стал напряженным и жестким, распевные интонации исчезли. – Накануне того дня, как исполнится тебе двадцать три года, увидишь ты ночью сон. Приснится место, не так далеко от твоего дома, но и не так близко. Если захочешь следовать знамению – тут же собирайся и езжай туда. Там встретишь человека, которому судьба тоже подаст знак. С этим мужчиной ты будешь жить долго и счастливо…»
Таня повернула голову в сторону мужа, посмотрела на его напряженный, сосредоточенный профиль:
– Игорь, а помнишь тогда, при нашей первой встрече, ты про сон рассказывал, как почтальон телеграмму приносил?
– Нет, тебя точно на воспоминания потянуло, – муж отозвался с легким раздражением. – Лучше бы я на похороны один съездил. Ну помню, а чего?
– Ты тогда из-за этого сна на станцию пришел?
Игорь помолчал и произнес с неохотой:
– Если быть точным, я в аптеку ходил, бабушке лекарство купить. А потом уже про сон вспомнил и до станции дошел.
– А ты мне не так тогда рассказывал!
– Да какая разница, как я рассказывал?! Все уже быльем поросло. Кстати, а зачем ты тогда в Быстрицу приезжала? Молчишь? Я вот ни разу не спросил, хотя мог бы. Просто мужчины, в отличие от женщин, на пустое любопытство время не тратят.
– Почему ты злишься?
– Я не злюсь. Но считаю, надо делом заниматься. И так почти три дня потерял, а у меня заказов куча. Клиенты на дороге не валяются. Хотел же еще вчера после похорон уехать, а ты заныла: надо на поминки остаться, неудобно перед родней. Остались, сутки потеряли.
– Чего ты придумываешь?! – Таня возмутилась. – Сам собирался с сестрой по поводу бабушкиного дома вечером спокойно переговорить, а теперь на меня сваливаешь.
Муж притормозил, вписываясь в поворот, и отрывисто бросил:
– Хватит базлать, а то опять поругаемся. Вон, видишь – магазинчик. Я здесь на обочине подожду, а ты слетай мигом.
Машина остановилась. Игорь отстегнул ремень и сказал, открывая дверцу:
– Вылезу, в багажник загляну. Чего-то стучит, не пойму. Сигареты не забудь, подруга.
В небольшом стеклянном павильоне скучала раскрашенная, как папуаска, продавщица неопределенного возраста. Таня пробежалась взглядом по полкам:
– Мне бутылочку воды без газа и вот эти сигареты.
Она полезла в карман и тут же вспомнила, что оставила кошелек в автомобиле. Однако пальцы нащупали бумажку – долг Олега! Извлекла из кармана пятьсот рублей. Продавщица, увидев купюру, поморщилась:
– У нас сегодня просто мертвый сезон. Девушка, а помельче есть? Хозяин час назад выручку забрал, мне даже разменять нечем. Или, может, еще чего-нибудь купите?
Внезапно лицо «папуаски» исказилось, глаза начали выкатываться из орбит, будто увидели за спиной покупательницы нечто ужасное. Таня резко повернула голову назад, к стеклянной стене павильона. Скользя по дороге, прямо на стоящий на обочине вольво с огромной скоростью летел бензовоз. Секунда – и темнеющее к вечеру пространство озарила яркая вспышка…
…Старуха медленно подняла лицо и уставилась Тане прямо в глаза. Взгляд нес в себе такую концентрацию тревоги, что у девушки снова, как и несколько минут назад на тротуаре, закружилась голова. Она качнулась на скамейке, но старуха крепко держала за руку.
«Однако опасайся – сны человеческие блуждают в ночи, и рок всегда оставляет выбор между добром и злом. Посланный сигнал может по ошибке попасть к другому, и тогда – жди несчастья. Каждому предопределена своя тропа, ступишь на чужую – не избежать гнева судьбы…»
– Женщина, так вы решили, чего будете брать?
Продавщица смотрела с недоумением на странную покупательницу. Таня вздрогнула, встряхнула головой: сквозь стеклянную стену она разглядела силуэт мужа, склонившегося над багажником. Перевела взгляд на левую руку, разжала кулак: на ладони лежала смятая купюра.
«Вот это дела. Снова галлюцинации начались. С чего бы? Напугала продавщицу».
– Я сейчас куплю все… Только вот кошелек из машины принесу.
Вышла на улицу и остановилась у входа. Игорь уже сидел в машине. Надо было идти за кошельком, но ноги будто приросли к бетону, припорошенному легким снежком. И она продолжала стоять около павильона, словно чего-то ожидая…
«Олег!» – вдруг окликнула Таня. Неясная, беспокойная мысль мелькнула в сознании и спровоцировала на спонтанное действие. Мужчина остановился и обернулся.
«Олег, подождите, пожалуйста. – Она торопливо подошла почти вплотную. – Простите, такой вопрос, глупый. Но, вы не помните, зачем тогда пришли на станцию? Случайно?»
Мужчина напрягся. Казалось, что беспокойство Тани передалось и ему. Посмотрел на ее взволнованное лицо, отвел глаза в сторону. Затем произнес неуверенно, раздумывая: «Да нет, помню, не совсем случайно. Мне тогда странный сон приснился, больше на глюк похожий. Будто стучат в дверь, открываю, а там старуха: сгорбленная, волосы седые, длинные и нос крючком, как у ведьмы в сказке. Врезалась в память, чего уж там… А я спросонья злой, спрашиваю: „Чего тебе, бабка?“ Она пальцем мне так погрозила и отвечает: „Придет поезд, не опоздай. Сам счастье упустишь, другому беду накличешь“. Я говорю – мол, какой поезд, чего мелешь? А она снова пальцем помахала, знаете, как врач перед носом пациента водит, и пропала. Вот я тогда все утро промаялся, еще какая-то дрянь чудилась, соображаю, все – пора в психушку. Да ещё башка трещит…»