– Скажи им, что они еще со мной за тендер на капитальный ремонт клуба не рассчитались! Перебьются с оплатой!
Сакен после разговора с Акимом отправился к строителям, а сам Аким в столовую, где его жена приготовила для него завтрак. Он спускался по широкой мраморной лестнице все из того же македонского мрамора, когда увидел группу активистов из своего предвыборного штаба. Они что-то заканчивали писать эмульсионной краской на отрезе цветастого ситца, расстеленного на полу коридора, ведущего в зимний сад. Аким остановился на ступенях лестницы и вслух прочитал: «Аким для области – отец! Область, это богатство и благополучие для всех нас! Нурбол Олжатаевич – наш Аким!»
– Текст мной согласован? – спросил руководитель области.
– Конечно, Нурбол Олжатаевич! Вы сами вчера его нам продиктовали и согласовали! – ответил молодой человек из группы активистов.
– Все! Готово! Можно поднимать! – произнес тот же юноша.
Участники творческого процесса взяли лозунг за края и попытались поднять его с мраморного пола. Но отрез ситца никак не хотел отрываться от гладкой поверхности полированного мрамора. Тогда группа агит-художников приложила дополнительное усилие. Ткань с характерным треском стала отрываться от пола, оставляя на мраморной поверхности копию текста лозунга.
Аким стоял на лестнице. Его брови медленно поползли вверх. Губы его беззвучно двигались, судорожно хватая воздух. Наконец, немного придя в себя, произнес: «Ну и помощники! Ну и художники! Вы хотя бы понимаете, что наделали? Освойте сначала заборную живопись, а уж потом плакаты, лозунги ваяйте! Қойға қанша қошқар десеңде, ол қошқар болмайды! (Сколько не говори овце баран, она им не станет!) Прошу тебя Всевышний! Сделай так, чтобы мои страдания не оказались напрасными!» – проникновенно сказал Нурбол Олжатаевич. Широко открытые от кипящей в нем злобы глаза налились кровью. Он еще раз прочитал вслух: «Аким для области – отец! Область, это богатство и благополучие для всех нас! Нурбол Олжатаевич – наш Аким!».
– Доброго дня вам, Нурбол Олжатаевич! И удачной поездки! – почти хором произнесла группа активистов. Заметив замешательство руководителя, группа активистов быстро свернула лозунг и спешно удалилась.
– Ой, бай! – закричала жена Акима, увидев напольную живопись. – За такой стрит арт руки бы вам поотрывать! Пусть Малик (возглавляет демонов в исламе) мучает вас, заставляя целую вечность смотреть на вашу мазню! – кричала вслед уходящим художникам Ажар Жаксылыковна. Аким задумчиво потер пальцем подбородок, плюнул на пол и произнес: «Сайтан алғыр!» (Шайтан с вами!) и вместе со своей разгневанной женой направился в столовую.
Прошел час. Нурбол Олжатаевич, плотно позавтракав, вышел из дома. Перед крыльцом, сверкая на солнце, стоял его черный джип. Сакен, вернувшийся с задания, помог своему руководителю сесть в машину. Ажар Жаксылыковна поспешила следом за своим мужем. Она подошла к водителю и передала ему пакет с продуктами.
– Нурбол, не задерживайся допоздна! Эти постоянные совещания и поездки на объекты тебя так выматывают! Все дела за один день не переделаешь! – напутствовала мужа Ажар.
– Я постараюсь, моя дорогая! Но не могу ничего обещать! Столько сделано в области! И сколько еще предстоит сделать! Вот пройдут выборы, тогда и отдохнем! – будто с трибуны к избирателям обратился Аким к своей жене.
– Сакен, прошу вас, проследите, пожалуйста, чтобы Нурбол вовремя поел. И не задерживайтесь допоздна! – сказала Ажар Жаксылыковна, и машина тронулась с места. Ворота открылись. Автомобиль Акима выехал со двора и остановился около ожидавших его журналистов и телевизионщиков.
– Поезжайте за мной! Постарайтесь не отставать. Ждать никого не будем! – сказал Нурбол Олжатаевич, приоткрыв окно, обращаясь к представителям массмедиа.