Глава 2
– Сейчас уже можно? – задала наводящий вопрос, а мы уже были на горе.
– Если только ты не против спуститься вниз.
И даже не спросила:
– Опять? – что, можно подумать, эти дополнительные, – спуск и подъем зачисляла себе, как плату за ее:
– У меня хорошее поведение? – даже спросила, но это было, когда мы поднимались в гору уже четвертый раз.
Неплохо, неплохо, думаю, лет на сорок совместной жизни хватит. Хотя:
– Сейчас посчитаю, – да:
– Это происходит в 74-м, – двадцать одно, – как говорят победители.
И уже перед самой дверью общежития попросила:
– Перекусим.
Я решил, что надо остановиться и вдвоем сесть в кружок, чтобы покушать прилично, но:
– Не подходило, ибо, – чем? – собственно.
Решил прокрутить, как повторную запись магнитофона, прежде, чем открыть дверь.
Одна из – практически – девственниц по имени Ка-Рада попросила сделать ей что-нибудь хорошее.
– А именно, Ми-Лая?
– Перекусим.
– Так бывает?
– Нет, но ты скажи.
– Хорошо, обернулся не только назад, но и по сторонам не забыл кинуть пару бросков взглядами.
– Перекуси меня, – добавил одно слово и ужаснулся!
Она разинула такую пасть, что перестало быть даже страшно.
И сделал вывод, когда сзади закрылась – уверен сама – дверь в этот диверсионник лабораторных работ, ибо никто в них ничего не понимал, кроме меня, – а я делал только:
– Наугад и по аналогии:
– Посадили в тюрьму, где нет даже космополитического кабинета, – и вот думаю:
– Нужно ли с кем-то соавторство, чтобы до этого додуматься? – пока не уверен, что знаю.
***
О. разрешил мне провести одну лекцию по новой химии, которую я придумал, но мало, – почти никто, кроме тех, кто о ней ничего не знал – верили, что может быть даже более-менее:
– Правдой.
Но и понять ее, если не трудно, то очень не сразу, так как состоит она не из целых формул, а только их:
– Частей. – Что значит, в посылке:
– Мы и в зацикленных бензольных кольцах – да, друзья мои – видим не всё.
Все предлагали обратное:
– Мы не можем видеть ничего, если перед нами нет Целого.
Возражение великолепное по своей фундаментальной неправильности.
Части мы видим, а остальной мир – всегда в:
– Посылке.
Но никто не понимал, что же всё-таки в посылке? Ибо, действительно:
– Мир Видимый – это не Она.
– Слишком велик? – спросил О.
– Наоборот, мал, Директор.
– Посылка – выходит – больше самого мира?!
– Деление мира на две части почти все понимают, кто в этом заинтересован, но вот, – что:
– Не в одной плоскости они находятся – никто не мог сделать Этого:
– Полу-разделения мир-ка.
ОБРАЗ – выходит и заменяет все личные мнения Человека, – ошибочно – значит – пишущего себя с Большученной буковки.
Хочется знать ВЕСЬ образ, чтобы мыслить его обрывками, – а:
– Эт-то-то как раз невозможно.
Поэтому и возникает вопрос:
– Как сохранить два этажа здания, – если по – хотя и приближенной – но всё равно:
– Логике, – они вообще не имеют друг с другом прямого соприкосновения?
Только один ответ:
– Надо принять во внимание Третьего, кто их соединяет.
– Я?! – да ты, что, ибо это как раз наоборот:
– Только последняя буковка в строительстве огромного Ноев-а Ковчега.
***
– Хорошо, чего вы просите?
– Ненамного больше, чем все остальные великие люди.
– А именно?
– Ну, Шерлок Холмс, – как его Конан Дойл, ну, Агата Кристи, как ее двухэтажный дом на реке, как на озере.
– Третий, кто? – произнеси-те, пожалуйста.
– Зворыкин-Муромец.
– Ясненько.
***
И, хотя на зверей охотиться не люблю и не любил – принял этот подарок, как достойную плату за работу, которую еще выполню, как шпион Альфы Центавра на Земле.
Меньше? Быть не может.
И уверен – дом мой будет виден:
– Неужели только частично, сэр?
– Да, ибо простой пример, раньше я проверял только сборы урожая пшеницы.
– По пятницам?
– Пятница здесь не причем, несмотря на то, что водила моего лимузина-джипа на высоких колесах.
– Теперь?
– Никто не заставляет? – добавила-спросила вторая прохиндиада в виде репортера со вспышкой.
– Могу даже Монику.
– Неужели имеете право пригласить даже в пар-не-ломит.
– Да, что в Ра-Ши парная – то здесь уже – это депутат, по крайней мере, от фракции колдунов Апокалипсиса Мела Гибсона.
– Как на наш А-БАМ?
– Да, стройка века, но не как в Ра-Ши почти за бесплатно, – а:
– За большие деньги?
– Деньги не так важны, как бесплатный билет до Альфы Центавра в момент последнего здесь землетрясения.
И выдали, как нагрудный пропускной знак – почти:
– Полицейского.
Решил пройти Туды-Твою через посредничество Зворыкина-Муромца, – и:
– Ты записался к нему на очередь? – На-Ви.
Решил, если жена, то не поедет вместе, но попросит взять, как наводчицу на уток, которых Муромец любил и есть, и стрелять.
Приезжаю, уже пьет с ним пиво – не стал даже интересоваться чешское или уже и американское тоже – ибо так и думал:
– Пьют английский Портер прямо на пеньке, а рядом не пару уток на вертеле, – а:
– Целый кабан.
Не стал даже спрашивать, как он здесь оказался, – про нее:
– Тоже, лучше уже не спрашивать.
На глаз? Не смог пока определить, событие идет после трахтенберга, или до него, – после:
– Об этом думать еще рано, – ибо навсегда расставаться с ней пока не хочется.
***
Приезжий – доктор – у них все ученые доктора – проводил эксперимент на нашей кафедре:
– То ли на проверку качества или просто правильность настройки Их-Него оборудования, – и задумался над неопределенностью результ-офф:
– Их показатели не были удовлетворительно положительными.
Я предложил ему считать:
– Дело не в неадекватности присланных материалов ДНК и РНК? – повторил он мой великолепный ответ, – но маленький процент, что это может быть не только моей наивной ошибкой, – у него:
– Я заметил – оставался еще.
Именно:
– Не остался, а оставался, – что значит:
– Он предполагал существование сего события еще там, в Америке! – но вот никому даже там, у себя дома:
– Не рассказал.
Боялся не поверят?
– Точно!
***
Дело – следовательно – не только в Слове, но должен быть еще его:
– Читатель! – знак восклицания всё ещё приходится ставить.
И вопрос:
– Как всё-таки заметить участие экспериментатора в эксперименте?
Со старта Жизни – если рождение человека – это уже:
– Старт, – предполагается, что есть это не только разрешение, но и как старт на:
– Стометровку! – становись.
Приглашение именно не на казнь, а просто и только:
– Принять участие в соревнованиях, – и даже не намекает-ся, – что:
– Всех жизней. – Так:
– Игра ума и не более того, так как это Более, – далеко не:
– Менее, – считается невозможно.
А, что:
– Запрещено, – да ви чито, у наз усё моно, – и вот даже с ударением обязательно на втором:
– О!
И, так как у нас официальное крепостное право, то и нельзя смываться от него за:
– Границу его существования.
Когда говорят, – нет:
– Кто захочет отказаться от этого НЕТ автоматически, а тем более добровольно.
Крепостное Право оправдывается:
– Да так же всем лучше!
Ибо, да, право крепостное, но все пункты иерархии в нем отличные, – так как:
– Её и нет!
И:
– Если радоваться – значит верить.
– Этому? – сэр, мэр, герр?
– Пожалуйста, не надо так много вопросов сразу!
– У вас будет один.
– Ась?
– Пэр.
– Смогу играть в футбол за сборную Франции?
– Ду ю?
– Ась?
– Спик инглиш?
– Ноу.
– Почему?
– Я знаю Код Войнича, Ми-Лая, – поэтому понимаю даже больше – и намного – чем все языки просто так взятые.
– Вы имеете в виду напрокат, – или наоборот:
– Только своих и – понимаете ли – достаточно вполне.
Ужас, страх, – так как:
– Они, похоже – разные, – от:
– Того, я когда-нибудь умру и от того, – что:
– Конец Света обязательно наступит! – Невероятно, но Это – оказывается – можно знать.
Печально до слез. И я это знал в пять лет. Может чуть позже, или чуть раньше, – иначе:
– Слишком трудно этот ужас около своей самодельной кроват-ки – в нескольких метрах от иконы наверху в углу на кухне – выдержать, а также, – и:
– Запомнить, – навсегда.
Так не только трудно человеку, но и вообще не хочется расставаться, – с:
– Жизнью. – Вот именно, что, оказывается, навсегда!
Вывод:
– В детстве не видна их связь, – этой жизни и вечной.
И об этой именно связи писал все свои произведения А. С. Пушкин. Она настолько фундаментальна, что легко отрицать ее существование, – насколько она – о! мама мия: