Для тех, кто приблизился к концу своей жизни, потребность в «свидетеле» становится решающим фактором, и сохранение аналитической установки позволяет терапевту оставаться на этой позиции. В сфере паллиативного ухода все чаще прибегают к услугам терапевтов, сведущих в арт-терапии. Арт-терапия (Connell, 1998; Pratt and Wood, 1998) и терапия музыкой (Lee, 1996; Aldridge, 1999) связаны с применением психодинамических методик в сочетании с изобразительным искусством или музыкой. Арт-терапевты очень часто работают в ситуациях, грозящих нарушить рамки психотерапевтического процесса. Значимой тогда, как отмечает Вуд (Wood, 1990, 1998), становится свидетельская функция терапевта. С пациентами, инфицированными СПИДом или умирающими от связанной с ним болезни, иногда невозможно провести более одной консультации. Вуд показывает, сколь существенной в такой ситуации может оказаться роль терапевта как свидетеля. Бивер (Beaver, 1998), работавшая с ВИЧ-инфицированными заключенными, описывает, каким образом, несмотря на кажущуюся невозможность создания психотерапевтической среды в тюремной обстановке, ей удалось применить свой подход так, что они смогли выразить свои надежды и страхи. Адаптируясь к подобным ситуациям, терапевты показывают, что ограниченные терапевтические отношения могут поддерживаться даже тогда, когда невозможно установить рамки терапевтического процесса.
Недостаточную оценку получил и другой аспект, возникающий в сфере паллиативного ухода, а именно повторяющееся ощущение утраты, переживаемое терапевтом. Бивер напоминает нам, что индивиды, истории которых она рассказывает во всех подробностях, умрут к моменту издания ее книги. Та же ситуация относится ко всем обсуждаемым здесь книгам и статьям, описывающим неоднократно переживаемые потери тех, кто работает в сфере паллиативного ухода. Это неизбежно наносит эмоциональные травмы профессионалу.
Дети
Аналитическая установка и ограниченный подход необходимы также и при работе с детьми. Трудно смириться с диагнозом неизлечимой болезни у взрослого. Но еще труднее смириться с подобным диагнозом у детей. Большинство книг, посвященных работе с умирающими детьми, проиллюстрированы детскими рисунками (Bertoria, 1993; Sourkes, 1995). Анализ рисунков тяжело больных детей, проведенный С. Бах (Bach, 1990), охватывает много лет и, вероятно, является самым тщательным исследованием творчества умирающих детей (Goldstein, 1999). Однако наиболее подробное рассмотрение терапевтических границ и терапевтической дистанцированности проводится в работе Джад (Judd, 1989).
В детальном рассказе о лечении и последующей смерти маленького мальчика, страдающего от рака, Джад проводит четкое разграничение роли психотерапевта и роли семьи. Психотерапия тяжело больных детей тесно связана с родителями и другими лицами, обеспечивающими уход за такими детьми, а также способами удовлетворения потребностей детей в рамках психотерапевтического процесса. Джад показывает, что психотерапия посредством интерпретации закодированных сообщений ребенка дает ему возможность выразить невыносимые или невыразимые чувства. Цель терапии заключалась в том, чтобы облегчить родственникам уход за ребенком, помогая им выразить чувства, которые могут оказаться невыносимыми для них.
Аналитическое отношение, по-видимому, предлагает определенную форму утешения благодаря пониманию глубины эмоций, переживаемых ребенком. Используя введенное Фрейдом в 1920 г. понятие «щита», который защищает нас от психической травмы, Джад доказывает положение (которое имеет непосредственное отношение к описанному в этой книге случаю), что «родители и пациент могут использовать и действительно используют необходимые защитные механизмы, тогда как терапевт, а возможно, и читатель могут позволить себе испытывать сильное страдание, потому что контакт с больным не постоянен» (там же, p. 102). Терапевту остается только поддерживать контакт с чувствами, которые в противном случае могут стать невыносимыми из-за профессиональной дистанцированности, поддерживаемой в то же время. Проблема, связанная с такой работой, станет ясной в процессе дальнейшего изложения материала.
Психотерапия и анализ взрослых
В ряде подробных отчетов юнгианских аналитиков и психоаналитиков демонстрируется возможность облегчения последних стадий жизни пациента посредством психологического понимания. Интерес Юнга к сновидениям и развитию на различных стадиях жизни привел его к написанию работы о действительной смерти и метафорической смерти, выражающей психологические процессы (Jung, 1935). Это наследие сохранилось, и юнгианцы проявляли определенный интерес к глубинным психологическим процессам, связанным с умиранием, особенно к их проявлениям в сновидениях (Bosnak, 1989; Von Franz, 1958).
Тема умирающего пациента на материале единичного случая исследуется в нескольких книгах, и значение этих книг, возможно, отчасти состоит в том, что процесс написания включил в себя процесс индивидуации самого психотерапевта. Описывая в своей книге переживания двадцатилетней давности, Уилрайт (Wheelwright, 1981) рассказывает во всех подробностях о том, как коллега попросил ее поработать с замужней тридцатисемилетней женщиной с диагнозом «рак». В то время Уилрайт было 60 лет. Она пишет, что эта проблема заинтересовала ее по профессиональным и личным причинам и что работа была похожа на проект взаимного исследования. Направление к психотерапевту было выдано после постановки диагноза, и задача Уилрайт заключалась в том, чтобы помочь пациентке «справиться с процессом индивидуации» (там же, p. 8). Эта задача отличалась от задач семейных терапевтов и других профессионалов, поглощенных решением существенных проблем внешнего мира. Уилрайт не только описывает ограниченный характер анализа, но и передает несомненное чувство любви и ощущение горя, причиняемого ухудшением физического состояния пациентки. Она полагает, что полезной для женщины в подобной ситуации могла бы оказаться работа с женщиной-аналитиком.
В книге Боснака (Bosnak, 1989) также описывается единичный случай анализа больного СПИДом. Аналитику и анализанду было немногим более тридцати лет. В книге воспроизводится трагическое осознание терапевтом того, что пациент его никогда не выздоровеет. Работа сосредоточилась на сновидениях пациента, а психотерапевтические отношения – на регистрации, сообщении и амплификации сновидческих материалов. Анализанд перебрался в город, где проживал аналитик, чтобы работать с ним. Боснак был открыт для воздействий на его собственную жизнь, что свидетельствовало о мощном влиянии, которое подобный пациент мог оказать на аналитика.
В исследовании Уланов, проведенном на материале единичного случая (Ulanov, 1994), рассказывается о том, что первые симптомы рака появились у ее пациентки Нэнси, замужней женщины около сорока лет, когда она уже собиралась закончить курс шестилетнего анализа. Когда опухоль головного мозга вызвала нарушения в речевых функциях, Нэнси стала рисовать картинки, которые впоследствии были включены в книгу. Между Уланов и Нэнси возникла тесная связь. Автор писала: «В случае Нэнси я как психотерапевт впервые столкнулась со смертью… Тем не менее благодаря длительной работе, которую мы совместно проделали и продолжали выполнять, благодаря кротости, стойкости и постоянному стремлению Нэнси добраться до сути ее обстоятельства тронули меня до глубины до души так, как это редко бывало в других случаях» (там же, p. 91).