Алая куртка Кейро разорвалась на плече, и он длинно, витиевато выругался.
— Ради всего святого, там же ничего…
— Прислушайся. — Аттия остановилась, и Кейро едва не ткнулся носом в её пятки. — Слышишь?
Снова этот голос, прорывавшийся сквозь треск помех, словно колючие ветки подхватывали и повторяли каждый слог.
Кейро потёр лоб грязной ладонью.
— Двигай дальше, — тихо сказал он.
Они ползли под острыми, как бритвы, побегами. Аттия вонзала ногти в усыпанную листвой почву и с усилием продиралась дальше, чихая от поднимающейся пыльцы. По волосам торопливо прошмыгнул стрекочущий «жук».
Аттия перелезла через толстый ствол упавшего дерева, и взору её предстала спрятавшаяся в непроглядных зарослях колючек тёмная стена какого-то здания.
— Как в книжке Рикса, — восторженно прошептала она.
— Как?! Ещё в одной?
— Про прекрасную принцессу, спавшую сто лет в развалинах замка.
— И? — буркнул Кейро, выдирая репья из волос.
— Внутрь пробрался вор и стянул кубок из её сокровищницы. Принцесса обернулась драконом и напала на него.
Кейро наконец удалось продраться сквозь заросли поближе к Аттии. Он тяжело дышал, мокрые от пота, грязные волосы свисали сосульками.
— И зачем я всё это слушаю? Ну и кто победил?
— Дракон. Он сожрал вора, а потом…
Снова затрещали помехи. Кейро пробрался к самой стене. Блестели затянутые вьющимися побегами кирпичи. В самом основании стены, полускрытая плющом, таилась деревянная дверка.
Шёпот доносился из-за неё:
— Есть здесь кто-нибудь?
— Он вызвал Претендента на дуэль! Ты можешь в это поверить?!
Джаред вернулся к экрану.
— Боюсь, что могу.
— Что ты здесь делаешь посреди ночи? — поинтересовалась Клодия. Потом подошла поближе. — Мастер, у тебя очень усталый вид. Тебе бы поспать.
— Высплюсь в Академии, — ответил он с горькими, непонятными его ученице нотками в голосе.
Она облокотилась о верстак, отодвинув в сторону инструменты, и тревожно начала:
— Но я думала…
— Клодия, я уезжаю завтра.
— Так скоро?! — поразилась она. — Но… у тебя же только начало получаться. Может, не стоит тебе пока ехать? Побудь ещё несколько дней.
— Не могу. — Странный он сегодня, не такой как всегда, отвечает отрывисто. Наверное, ему тяжело говорить от боли. Учитель сел, положил руки на стол, переплетя длинные тонкие пальцы, и продолжил печально: — Ох, Клодия, как бы мне хотелось сейчас очутиться дома, в поместье. Я скучаю по своему лисёнку и птицам. По своей обсерватории. По звёздам в окуляре телескопа.
— Ты тоскуешь по дому, Мастер, — мягко откликнулась Клодия.
— Немного. Скорее, на меня навевает тоску дворец и его удушливая атмосфера. Протокол, изысканные трапезы, бесконечные пышные залы и соглядатаи, притаившиеся за каждой дверью. Мне хочется хоть чуточку покоя.
Клодия притихла. Джаред редко бывал угрюмым, его спокойствие и уверенность всегда дарили ученице чувство постоянной поддержки, безопасности. Стараясь подавить тревогу, она произнесла:
— Мы поедем домой, Мастер. Как только Финн окажется на троне и ему ничто не будет угрожать. Мы поедем домой. Только ты и я.
Он кивнул и безрадостно улыбнулся.