Но для пущей надёжности уже несколько недель лестница, ведущая вниз, к Порталу, охранялась его собственными устройствами. Добрая половина пауков, висящих на пластиковых тенётах в грязных подвалах, являлись его наблюдателями.
— Аттия! Аттия! Слышишь меня? Это я, Джаред. Ответь, пожалуйста.
Это его последний шанс. Появление Смотрителя доказывало, что экран всё ещё в рабочем состоянии. Ловко сфабрикованные помехи не одурачили Джареда — отец Клодии отключил связь, чтобы не отвечать на вопрос Финна.
Сначала он хотел найти Кейро, но Аттия в некотором роде была надёжнее. Он воспользовался записью её голоса и изображения, которое они с Клодией получили посредством Ключа; используя механизм обнаружения, каким однажды — он сам видел — воспользовался Смотритель, Джаред в течение долгих часов экспериментировал со сложными вводными данными. Внезапно, когда он уже готов был сдаться, Портал щёлкнул, затрещал и ожил. Джаред надеялся, что начался поиск точного местоположения Аттии на бескрайних просторах Тюрьмы, но Портал гудел целую ночь, а результата всё не было. Джаред страшно устал и не мог избавиться от чувства, что из его затеи ничего не выйдет.
Он допил остатки воды, вынул из кармана часы Смотрителя и положил их на стол. Маленький кубик звякнул о металлическую поверхность.
Смотритель говорил ему, что этот кубик и есть Инкарцерон. Джаред осторожно тронул его мизинцем.
Такой крошечный. И такой таинственный.
Тюрьма, свисающая с цепочки часов...
Он подверг кубик всяческим исследованиям, какие только приходили в голову, но всё напрасно. Ни плотности, ни магнитных полей, ни малейшего признака энергии. Ни один инструмент, имеющийся в распоряжении Джареда, не смог проникнуть сквозь это серебристое безмолвие. Состоящий из неопознанного сплава куб содержал в себе неизведанный мир.
Если верить Смотрителю.
Только сейчас до сапиента дошло, что он опирается исключительно на слова Джона Арлекса. Что, если это его прощальный «подарок» дочери? Что, если всё это ложь?
Может, именно поэтому он, Джаред, до сих пор ничего не рассказал Клодии?
И всё же — пора. Она должна знать. Но мысль о том, что придётся заодно поведать и о своём уговоре с королевой, вызвала новую волну боли.
Он снова повторил:
— Аттия! Аттия! Ответь мне, пожалуйста!
Но единственным ответом был резкий писк, донёсшийся из его кармана. Джаред вынул сканер и тихо выругался. Возможно, королевские шпионы устали торчать на пороге Башни и отправились внутрь на поиски.
Так или иначе, по подвалам кто-то крался.
— Нельзя сходить с тропы, — коротко бросил Кейро. Аттия всматривалась в подлесок.
— Говорю тебе, я расслышала собственное имя.
Кейро нахмурился и слез с лошади.
— Мы не сможем туда проехать.
— Тогда проползём. — Аттия опустилась на четвереньки. В полумраке под огромными зелёными листьями простиралась паутина корней. — Давай сюда. Это где-то рядом!
Кейро медлил.
— Если мы сойдём с тропы, Тюрьма решит, что мы жульничаем.
— С каких это пор ты боишься Инкарцерона?
Кейро зло посмотрел на неё. Она всегда умела его уколоть.
— Тогда жди тут. Я пойду одна, — сказала Аттия.
И уползла в заросли.
Раздражённо фыркнув, Кейро привязал лошадь и полез следом за названой сестрой. Опавшие листья крошились под коленями, их обломки кололи сквозь перчатки. Гигантские железные корни свернулись змеиными кольцами. Через некоторое время стало понятно, что корни — не что иное как кабели, уползающие в почву Тюрьмы. Кейро не мог поднять голову — прямо над его сгорбленной спиной простирались заросли кактусов, раздиравших одежду острыми металлическими шипами и цеплявшихся за волосы.
— Пригнись сильнее, — прошептала Аттия, — Ползи на животе.