Мистер Тейт весь подбирается:
— Простите? Заднюю?
— И поскорее, капитан.
Мистер Тейт распахивает заднюю дверь — ту, что ведет в переулок за площадью.
Подальше от целительниц.
— Эй! — вмешиваюсь я. — Так нельзя! Вы обещали…
— Верно, и я сдерживаю обещание, Тодд. — Он нагибается к самому уху спэкла и шепчет: — Полагаю, твой голос понимает наш язык?
Голос? — думаю я.
Однако между мэром и спэклом уже вовсю носятся туда-сюда какие-то образы: темные, мутные и такие быстрые, что никто не может их уловить.
— Что вы ему говорите? — вопрошаю я, выступая вперед. — Как это понимать?
Мэр поднимает глаза на меня:
— Я рассказываю, как горячо мы все хотим мира, Тодд. — Он склоняет голову набок. — Или ты мне не доверяешь?
Я сглатываю слюну.
И еще раз.
Я знаю, что мэр действительно хочет мира, иначе ему не заслужить уважения переселенцев.
Я знаю, что он стал гораздо лучше, после того как я спас ему жизнь.
И еще я знаю, что исправит его только могила.
(да ведь?)
Но он ведет себя так, бутто и впрямь хочет исправиться…
— Ты можешь сказать ему все, что сочтешь нужным, — предлагает мэр.
Не сводя с меня глаз, он резко проводит ножом за спиной у спэкла. Тот изумленно дергается вперед: его руки свободны. Он осматривается по сторонам, гадая, что будет дальше, и останавливает взгляд на мне…
В этот миг я пытаюсь придать своему Шуму тяжесть и вес. Это больно, как бутто напрягаешь мышцу, которая давнымдавно не работала, но я силюсь внушить ему, чего мы хотим на самом деле: что бы там ни говорил мэр, мы с Виолой хотим мира, мы хотим, чтобы война кончилась…
Спэкл осаживает меня громким шипением.
Я вижу себя в его Шуме…
И слышу…
Он меня узнал?!
Я слышу слова…
Слова на моем языке…
Я слышу…
Нож.
— Нож? — переспрашиваю я.
Но спэкл только шипит и бросается к двери — во весь дух…
Он бежит прочь, неся своему народу бог знает какое послание.
— Мы прилетели сюда, — перебивает ее Брэдли, — чтобы обеспечить необходимые условия для жизни пяти тысяч человек, которые не должны проснуться посреди войны. Они этого не заслужили!
Госпожа Койл только громко вздыхает, как будто ей это неинтересно.