Он делает жест остальным, те расступаются, и на поляну выносят три плетеных стула — по одному на каждого.
— Что происходит? — спрашиваю я.
— Мне кажется, он… — Она замолкает: на поляну выходит еще два спэкла, один с полной охапкой фруктов и рыбы, второй с плетеным столиком. — Они хотят нас угостить!
На заднем плане я слышу голос Брэдли, который благодарит спэклов за угощение.
— Переговоры состоятся!
— Виола…
— Нет, я серьезно, Тодд. Много ли у нас будет шансов?
Я кипячусь еще минуту, но голос у Виолы упрямый и решительный. Все равно ее не переспоришь.
— Хотя бы оставь комм включенным, ладно?
— Правильно, — соглашается Симона. — И объясни их вожаку, что они висели на волоске от смерти.
Наступает тишина. Вожак спэклов расправляет плечи.
— Он говорит, что знает…
А потом и до нас доносятся слова — слова на нашем языке, произнесенные голосом, похожим на человеческий, но бутто бы сложенным из миллиона голосов. Все они говорят одно и то же:
— Земля сожалеет о поступке Возвращенца.
Я перевожу взгляд на мэра:
— И как это понимать?!
Значит. Бездна не может уйти,— говорит Небо, глядя на парящий в вышине корабль-разведчик. — Бездна не может уйти.
— Простите? Что?
Но Бездна за многое должна ответить, — говорит Небо, и в его Шуме возникает картинка того спэкла, который бросился на меня с клинком…
Эта картинка проникнута глубоким чувством — оно передается напрямую, не словами, — чувством неизбывной печали… Не за нас, не за прерванные переговоры, а за того спэкла. что набросился на нас с ножом. Затем, пропитанные той же печалью, в Шуме вожака появляются картинки геноцида и того, как 1017-й долго искал своих, нашел, но так и не смог ужиться — вот что мы с ним сделали…
— Это непростительно, — киваю я. — но это были не мы.
Небо умолкает и смотрит на меня. Такое чувство, что на меня смотрят все спэклы этой планеты.
Я тщательно подбираю слова:
— Мы с Брэдли прилетели недавно. И мы всей душой не хотим повторять ошибок прошлого.
Ошибок?— говорит Небо. Его Шум вновь открывается, засыпая нас картинками той, первой войны…
Всюду смерть, всюду кровь — я и не подозревала, как это было страшно…
Спэклы гибли тысячами…
Зверские расправы…
Умирающие дети, младенцы…
¾ Мы не можем повернуть время вспять, — говорю я, пытаясь не смотреть на его Шум, но он всюду. — Зато мы в силах не позволить этому ужасу повториться.
— И начать необходимо с немедленного заключения перемирия, — добавляет Брэдли. который не меньше моего потрясен увиденным. — Давайте первым делом договоримся об этом. Мы больше не нападаем на вас, вы больше не нападаете на нас.
Небо чуть приоткрывает Шум и показывает нам огромный водяной вал — в десять раз выше любого человека, — который сметает нас и обрушивается в долину, стирая Нью-Прентисстаун с карты Нового света.
Брэдли вздыхает и тоже открывает свой Шум: сначала ракеты с корабля-разведчика испепеляют холм, а потом с орбиты — куда спэклам не добраться — на них сыпятся еще более мощные бомбы, превращая всю многотысячную армию в облако огня и дыма.