Почему бы нет? – вертелось у меня на языке.
– Если мы сделаем нечто такое, то уподобимся нашим врагам, – уже пожестче заявил Маркус. – К тому же, похищать твою сестру у Рейнена нет причин. Она не была ни его любовницей, ни предметом особой ненависти. Сейчас сложное время, нужно проявлять предусмотрительность и не увеличивать число наших врагов. Однако, я понимаю твое горе и обещаю – даже если Дар не был причастен к исчезновению твоей сестры, за ним числится достаточное число преступлений. Этот человек будет осужден и ответит за все. Ты же не сомневаешься в моих намерениях, дорогой Дэн?
Конечно, я не сомневался. Ходили слухи, будто в лабораториях Супремы обнаружили нечто ужасное, но я-то знал, что это было лишь скопище непонятных машин.
Уже после этих событий моя бывшая невеста леди Кэн появилась в столице со своим новым мужем – магнатом, поставлявшим оружие для элитных подразделений, расквартированных в столице.
– Ты струсил, ты отступился, – вскользь упрекнула меня она. – Это было так обидно! Нам обязательно надо было умереть вместе.
Слова этой дамы происходили из уязвленной гордости и досады, не более. Мне было все равно.
Подпортило мне настроение лишь одно обстоятельство – Дар Рейнен до самого суда свободно разгуливал по улицам столицы. Он нанял лучших адвокатов, казалось, ничего не боялся и делал вид, что плевать хотел на мстителей. Я подошел к нему. Он молчал. Я собирался дать ему пощечину, но передумал – уличная драка не соотносилась ни с размерами, ни с качеством моей ненависти, а он заметил это и сказал с тонким цинизмом:
– Я не приму твой вызов на поединок. Если попытаешься прикончить меня просто так, то под судом мы окажемся вместе.
– Я тебя не трону, оставлю это дело палачу, – ответил я, рассчитывая, что такой ответ бывшему советнику Тэлия не понравится.
Впрочем, Дара Рейнена так и не казнили, только лишили имущества и сослали в далекую провинцию. Позже я видел своего побежденного врага только один раз – издали, из своей машины, когда оказался в тех краях по собственным делам. Опальный глава Супремы сидел на берегу, сунув удочку в воду и ссутулившись. Он походил на черную, усталую птицу, выглядел несчастным и вызывал в основном презрение. Я даже был рад, что он все еще жив и мучается от поражения.
Жаль, что мои паранормальные способности тогда не сработали.
Если бы я предвидел будущее, то остановил бы машину, вышел и убил Рейнена на месте. Это стоило бы мне карьеры, ну да и черт с ней, но прошлое уже не переделать.
Теперь мне трудно смириться со смертью Маркуса. Он был умен, талантлив и, наконец, именно он меня спас, удержал от глупостей.
Маркус получил государство в упадке. Когда надо, он проявлял твердость, когда надо, шел на компромиссы. Он успел сделать многое, но ушел не вовремя, был убит в самом расцвете сил. Так исчезает главная фигура, сбитая ловким шулером с отполированной доски…
Глава 3. Настоящее время, Земля, Элам. Версия Дэна
Доктор Ливнев встретил клиента (то есть меня) хмуро, – наш личный медик в очередной раз оказался немного пьян.
– Полиция тревожится, – с сухой усмешкой сообщил он. – У меня машиной размазало соседа. Редкостная дрянь был покойный, но при этом осведомитель. Не ясно, кто пристроил его под колеса. Это не ваша работа, случаем? – добавил он он явно в шутку.
«Работа» была как раз моя, но я благоразумно промолчал.
– Если вы собрались прикончить и меня тоже, то лучше откажитесь от этой затеи, а то всех убьете, один останетесь, – ехидно добавил доктор.
Это опять была шутка, и опять, помимо желания Ливнева, она попала прямо у в цель.
Он уже вынул дренаж из моей руки и бойко делал повязку.
– Ну не хотите делиться секретами, и не надо, у меня своих секретов полно. С вас полторы тысячи. Или, хотите сказать, дорого?
– Нет, терпимо.
Я отдал деньги и прислушался – за дверью легко и часто стучали чьи-то ботинки. Ливнев медленно покачал головой, отрицая свою вину. Нос дока, и так красноватый, от возмущения сделался еще краснее..
– Какой вы нервный пациент. Кстати, лифт не работает, и эта девица, не запыхавшись, пробежала пять этажей. У женщин чаще бывает здоровое сердце.
Я остался в кресле, в состоянии обманчивой расслабленности. Вскоре сквозь тонкую дверь послышался треск – кто-то рвал ленту, которой полицейские опечатали соседнюю дверь. Ливнев ехидно рассмеялся.
– Что, боитесь? Не запирайтесь, я вас, проходимцев, вижу насквозь. У покойного был широкий круг знакомых. К тому же он – мелкий стяжатель, такие с собой не кончают.
«Проходимцев» я пропустил мимо ушей. Доктор сильно мне помог, за деньги, конечно, а еще за возможность иметь собеседника для обсуждения своей философии.
– Вы с ним дружили?
– С кем, со стукачом? Вы меня оскорбляете. Ну, иногда заглядывал в дырку. У дырок в стене, знаете ли, такое свойство – к ним можно прикладываться с любой стороны.
– Много интересного?
– Да, так себе. Этот Джек умел писать.
– Он что, романы писал?
– Нет, не романы, но кое-что вроде того – доносы про запас. Даже вклеивал в книжечку фотографии тех, кого собирался шантажировать. Девушка, шаги которой вас так напугали, его, так сказать, соавтор. Я им платил иногда, но не очень много. Я не того масштаба личность. Неденежный.
– Шутите?
– Да мне, приятель, не до шуток. Иметь такую парочку под боком – не самое большая радость в жизни.
Правдивость Ливнева в данном случае была вне подозрений.
– До свидания, – поспешно попрощался я.
– Надеюсь, вы не станете убивать бедняжечку, – с кислой иронией предположил доктор. – А то меня, пожалуй, замучают угрызения совести…
Я быстро спустился вниз по лестнице. Двор выглядел замусоренным и был совершенно пуст. Дальше улица становилась все уже и упиралась в заброшенные дома, настоящие трущобы, изъеденные грибком. Тут тоже было пусто, женщина успела удрать. Я отыскал под забором из сетки дыру и протиснулся в нее, обдирая плечи и вытирая своей курткой этот грязный лаз.
…Женщину стукача я догнал в узком безлюдном проходе между задней стеной ангара и руиной наполовину разобранного дома. Она даже не оглядывалась до самого конца, пока я не схватил ее за шею и не затащил развалины. Жертва почти не дергалась, и я развернул ее лицом к себе.
Глаза у нее оказались красивого разреза, но совершенно пустые. Длинные пальцы с когда-то ухоженными, но теперь сломанными ногтями прижимали к груди сверток. Я отнял сверток и отложил его сторону.
– Ты извращенец, что ли? – сиплым шепотом спросила она и попыталась принять «соблазнительную» позу.
Выглядело все это жалко. Я держал женщину за виски, мешая ей отвернуться и видел все – ее страхи и желания, короткую историю никчемной жизни и бесконечные компромиссы.
– Джек был твой парень?
Она кивнула. Вернее, согласилась мысленно.
«Мой муж».
– Зачем ты приходила?
«За бумагами. Их можно продать. Меня выселили. У меня нет денег».
Она не лгала. От свалявшихся волос и грязной блузки пахло потом и дешевым местным наркотиком.
– Джек умер. Где ты теперь живешь?
«Под заброшенным мостом»
– У тебя есть друзья?
«У меня никого нет».
Наверное, стоило ее убить. Почти любой кэйтианец, оказавшись на моем месте, свернул бы шею никчемной бродяжке. В этой руине труп могли не найти. Она такая легкая и истощенная, что, наверное, высохла бы до состояния мумии.
– Запомнила меня?
«Ты большой, страшный»
Хорошее описание… Особенно если учесть неконкретность и несходство с оригиналом.
– Я из полиции. Будешь шарить в чужих вещах или болтать – поймаю и упеку тебя туда, где не дадут таблеток.
Она заплакала. Я выпустил тонкую грязную шею и ушел, напоследок забрав сверток с бумагами. Следовало вернуться домой и помыться. Скорее всего, от этой женщины я нахватался блох.
* * *
…Дома, уже после душа, я разобрал бумаги, отнятые у подружки стукача, и нашел страницу со собственным портретом (снят в кресле у Ливнева в профиль). Джек не оставил под фото никаких заметок, там значилась только дата моего визита к врачу. Очевидно, парень сформировал это «досье» наспех. Черт с ним. Одной проблемой меньше – то хорошо. Я отодрал край паркета и сунул бумаги в устроенный под полом тайник.