– Зато мы свободные, – я бесшабашно подмигнул, ободряюще улыбнулся.
И в этот миг явственно мне представилось, от ЧЕГО я отказался и ЧТО потерял вместе с расположением Велиала.
***
Вера прижималась ко мне, будто искала защиты. Она мне верила.
«Пусть считает меня сильным. Хоть теперь я слабый и беспомощный. Зато, надеюсь, вольный, как птица…».
Я обнял Веру за талию.
– Поехали в деревню? Меня в бессрочный отпуск выперли.
– Поехали, – неожиданно легко согласилась Вера. – Все равно в университете полноценных занятий нет: преподы, кто постарше, больничные оформили, дома сидят, боятся нациков. Студенты же, не местные, на Майдан рынули, ищут приключений и деньги зарабатывают. Хорошо, если одна пара в день у нас, да и то – меньше половины группы в аудитории. Поехали.
***
Ни в первую, ни во вторую ночь после убийства на Майдане, Велиал не объявился. Зато над левою ключицею исчез «Крест Беспорядка». Даже следа не осталось.
«А это значит, что наш уговор остается с силе! – щемило в сердце, в каждой клеточке. — Не обманул Демон Лжи. И на том спасибо…
Я больше ни от кого не завишу и могу поступать, как хочу.
У меня сейчас нет работы и денег, но у меня есть Вера!»
***
В такой эйфории я жил несколько дней.
Я не хотел знать, что творится в центре обезумевшего города.
Я не смотрел телевизор, не слушал радио, не читал газет и статей в Интернете.
Зная реальные механизмы, которые движут толпой, и больше не обладая иммунитетом полубеса, я избегал влияния кодировочных программ, боясь превратиться в гипнотика. Веру тоже оберегал, как мог.
К тому же, нам было не до новостей – имелись дела важнее. Мы готовились к поездке в деревню.
***
Сама поездка была сопряжена с трудностями, которые мы принялись решать.
Первой трудностью было отсутствие денег, вернее достаточного их количества.
Собрав и пересчитав нашу наличность, я понял, что нам с трудом хватит на дорогу в оба конца и на самое скромное питание. Сердце опять уколола отравленная иголочка: правильно ли я поступил, разорвав отношения с Велиалом?
Затем еще одна уколола, еще больнее: за время служения Светлым Силам, я мог бы сделать некоторые денежные запасы, сколотить состояние, как поступают слуги Люцифера – это у них показатель успеха и ума, близости к его трону.
Я денег не скопил, и был этим страшно горд. Но все равно, одной из своих личин, даже не признаваясь себе, жалел. Мне было стыдно за это перед Верой и перед наново обретенным Богом, у которого я мечтал вымолить прощение.
***
Второй трудностью было отсутствие у Веры вещей, необходимых для такого путешествия. Кроме нескольких трусов, маек, колгот, да одежды, в которой она пришла, все остальные вещи остались в общежитии.
Отпускать же Веру туда я не решился, а идти с нею тоже не хотел: без магических способностей защитник из меня никудышный.
Глава третья
24 января 2014 года, пятница
***
Чтобы хоть как-то одеть Веру, я принялся копаться в своих вещах, вытаскивая на свет заношенные свитера, рубашки, футболки, спортивки, шорты и прочий хлам.
Вера их примеряла, дефилируя в метровом проходе между диваном и книжной полкой.
При этом она так умудрялась вильнуть попкой, выставить коленце, присесть и засветить под коротеньким подолом белый треугольник, что в животе у меня щемило от желания.
Доведенный до исступления очередной живой эротической картинкой, я срывался с места, валил Веру на пол, грубо срывал одежки и брал ее прямо на куче тряпья.
Отдышавшись, она вытиралась влажной салфеткой, затем снова примеряла одежки, снова дефилировала. Я опять заводился, опять тянул ее к дивану, укладывал на стол, или опускал на колени.
Так прошел день 24 января две тысячи четырнадцатого года.
Вдоволь натешившись подбиранием одежек, мы пошли бродить по магазинам. На тщательно распределенные деньги докупали продукты и необходимые мелочи.
Обитая в своей реальности, мы не обращали внимания на выплеснутое в окружающий мир безумие.
***
Центр города мы обходили стороной или проезжали в вагоне метро, но эпидемия помешательства добралась уже до окраин.
Проходя с Верой мимо милицейского общежития, где жили сотрудники с женами и детьми, мы увидели на стене надпись кроваво-красной пожарной краской, метровыми заглавными буквами: «Мы знаем, где живут ваши семьи!» и внизу дорисован крест Беспорядка, стилизованный под свастику.
По улицам, пьяно гогоча и гикая, перемещались группы зомбаков с черно-красными повязками, в масках, скрывающих лица, и от того особенно страшные.
Прохожие шарахались от тех групп, но это хулиганов еще больше заводило. Они в любом месте переходили улицу, показывая «fuck» сигналящим автомобилям, а то и останавливали их, били водителей и лапали пассажирок, пока их побратимы гвоздем на капотах царапали патриотические лозунги и матерные слова.
Из бараков выставочного центра «Экспоплаза» к метро тянулись и тянулись шеренги неопрятных запухших мужиков-гипнотиков, разящих соляркой и перегаром, с автомобильными покрышками и огромными сумками в руках.
Город неотвратимо сходил с ума. За два неполных месяца столица превратилась в психиатрическую лечебницу, в которой буйные вырвались из палат, выгнали врачей, и установили свою власть.
***
От ядовитых испарений окружающего мира, мое настроение портилось.
Я чувствовал, что жить в этом городе так, как раньше – находясь в здоровом уме и трезвой памяти; просто жить и хотеть Веру – уже не смогу.
Лишенный бесовского иммунитета, я, или сойду с ума, или помру.
«Уезжать, пока Велиал не опомнился!
Надолго уезжать.
Лучше – навсегда.
Не откладывать.
Завтра же!».
Глава четвертая
Ночь с 24 на 25 января 2014 года
***
Снилось мне, что я стою перед огромным старинным зеркалом в раме красного дерева.
Стою в костюме от «Brioni», в рубашке от «Eton»; манжеты скреплены бриллиантовыми запонками «Atelier Yozu», на шее галстук «Pietro Baldini» с элегантным идеальным узлом. На руке тикает «Patek Philippe», ноги обуты в туфли от «Berluti». И все это собрание брендов на одном выхоленном теле, окутанном терпким ароматом «Ambre Topkapi».
И я наперечет знаю все эти заветные названия…
– Бренды… Бредни! – лепетал я, просыпаясь.
И понял, что ароматное облако не снится, а благоухает слева от меня.
И что сам я уже не в привычной трехмерной реальности – возле пахнущей после вечерней любви Веры – а в замке Велиала, в тронном зале, перед огромным зеркалом.
***
Велиал стоял возле меня.
– Присядем, – он указал на массивную дубовую скамью под стеной.
– Мы в расчете… – неуверенно сказал я.
– Дело срочное, – перебил демон. – Присядем.
Я подошел к скамейке и примостился на краешек. Доска была теплая – совсем не потусторонняя.
Велиал сел возле меня, обволакивая пахучим облаком.
Как назло, это тоже было приятно.
***
– Ну… – выдохнул я, борясь с искушением придвинуться ближе.
– Как поживаешь?
– Ты обещал, что больше меня не тронешь… Не побеспокоишь.
– А я, ЛИЧНО, тебя не ТРОГАЮ. – Велиал хмыкнул. – Просто, заглянул по старой дружбе. Хочу оказать последнюю услугу. В знак доброго расположения.
– Лучшее, что ты можешь сделать, это возвратить меня домой. И не появляться.
– Не только. Сейчас поймешь. Обратимся к вашей народной мудрости: вход – копейка, выход – рубль. Так вот, наши кадровики посовещались и решили, что раз ты хочешь покинуть ряды Светлого Воинства – в виде БОЛЬШОГО исключения и по МОЕЙ протекции – то, для окончательного расчета должен принести Откупную Жертву. «Дембельский аккорд» – как у вас служивые говорят.
***
Велиал посмотрел на меня – словно наизнанку вывернул.
– Опять? Но я же исполнил! Вел зомбака, который… – просяще затараторил я. – Мы же договаривались!
– Жертва нужна из твоего личного окружения. С кем у тебя ментальная связь.
– Да пошли вы! Сколько можно…