От их ноздрей поднимается пар, как дым от трубы. Прежде чем я успеваю подойти к дому, дверь распахивается и Сисси выбегает наружу. Она не останавливается, подбегая ко мне, вместо этого с разбега прыгает мне на шею и стискивает в объятиях.
— Черт, как же я рада тебя видеть, — говорит она прямо мне в ухо. — Когда тебя переселили, я не знала, где искать. Куда они тебя засунули?
— А в чем дело?
Она качает головой.
— Ни в чем. Просто хотела тебя видеть. Видимо, привыкла заходить каждую ночь смотреть, как ты. Проверять, что ты еще живой, — она слегка отклоняется назад и несколько раз бьет меня кулаком в грудь. — Что так долго? Я ждала несколько часов.
— Извини. Думаю, я еще окончательно не выздоровел, надо было поспать.
Она берет меня за руку и осторожно тянет в сторону леса.
— Поговорим. Только не тут, — она бросает взгляд на домик.
В приятной тишине мы идем к лесу по серебряной от росы траве. Рука Сисси скользит в мою ладонь, и ее пальцы сплетаются с моими. Кожа у нее прохладная, гладкая и мягкая. Мне все еще непривычно чувствовать прикосновение чужой кожи. Мгновение подумав, я сжимаю ее ладонь в ответ. Она улыбается мне, покачивая головой с завязанными в хвост волосами.
В лесу нас окутывает тьма и молчание. Сесть негде, так что мы встаем под высокой секвойей, глядя друг на друга и обнявшись, чтобы согреться. И не только. Наши лица так близко, что пар от нашего дыхания смешивается.
На реснице Сисси появляется капля влаги. Мне хочется поднять руку и смахнуть ее.
— С тобой все в порядке? — спрашиваю я.
Она закусывает губу и кивает.
— Не могу поверить, что они разделили тебя с мальчиками. И поселили здесь, на отшибе.
— Это в Правилах.
— О, их драгоценные Правила! Но разве ребята не просили, чтобы тебя оставили с ними.
— Разумеется. И очень настойчиво.
— Тогда почему…
— Старейшины оказались более настойчивы. Я не хотела устраивать скандал или злить их. Учти, все произошло через несколько часов после того, как мы пришли сюда. Я еще не знала, с чем имею дело, и решила, что лучше пока согласиться. Так что я сказала Эпафу и остальным, что все в порядке.
— Не могу поверить, что Эпаф…
— Нет. Это я настояла.
— И все-таки за тебя он мог бы и поспорить.
Она слегка покачивает головой.
— Не суди его. И других мальчиков. Они провели всю жизнь в Куполе. Ничего странного, что они слегка потеряли голову, — улыбается Сисси. — Их просто завалили едой, напитками, развлечениями. А Эпафу достается куда больше женского внимания, чем он способен осилить. Это место совершенно вскружило им головы.
— Я не верю, Сисси. После всего того, что ты для них сделала, после того, как привела их сюда и у них с головы ни волосок не упал. Думаю, от них можно было ожидать большей преданности.
Она сжимает мою ладонь:
— Я сделала все это не одна.
— Ну, — я опускаю глаза, чувствуя, как мои щеки заливает краска, — я был только на подхвате, основную работу сделала ты.
Она хмурится:
— Я имела в виду твоего отца. Все, что он для нас сделал: карта, лодка, табличка.
— А, да, отец, — отзываюсь я. — Конечно.
Она хихикает. Странный звук, как будто она хочет, но не может сдержаться. Сисси ерошит мои волосы.
— Ты думал, я говорила о тебе? — она широко улыбается.
— Нет, я с самого начала знал, что ты имеешь в виду моего отца.
И тут настроение меняется. Может быть, в глазах у меня отражается печаль или я грустно опускаю плечи, но ее улыбка исчезает.