– Да, пошли вы все, – выдавил, наконец, он. – Сам справлюсь.
С этими словами он вышел из кабинета, нарочито громко хлопнув за собой дверью.
Геджани было тридцать восемь лет. Он был дважды разведен. Не разговаривал со своим отцом, редко виделся с матерью. И занимал лакомую должность на станции Титлин. Фактически он был самым важным на ней человеком. В общем, личная жизнь у него не заладилась, а карьерный рост летел ввысь. Однако, иногда он ненавидел свою работу.
10.
В Титлин можно было попасть только по воздуху, здесь была своя посадочная полоса и вертолетная площадка, еду доставляли раз в неделю транспортником. Сменный состав, вроде военной охраны, пункта наблюдателей, инженеров и обслуживающего персонала, прилетал и улетал каждые полгода, в основном на вертолете. Так что, появление вертолета на Титлине означало одно из двух, либо кто-то прилетел, либо кто-то покидал станцию. В любом случае появление шумной черной точки на горизонте вызывало прилив любопытства и ажиотаж у обитателей станции. Они чуть ли не полным составом вываливались на улицу, чтобы посмотреть на «свежее мясо» или проводить коллег.
Когда вертолет приземлился, оттуда, не дождавшись когда лопасти перестанут рассекать воздух над головой, выскочил худощавый мужчина в костюме лет тридцати пяти – сорока. Он оглянулся, поправил идеальную прическу, которая каким-то чудом осталась почти не тронутой после перелета, и, чуть пригнувшись, пошел в сторону выдвинувшейся к нему делегации. Вслед за ним из вертолета осторожно высунулась девушка в деловом костюме и квадратных очках с толстыми линзами. Она осторожно спрыгнула на теплый асфальт посадочной площадки и огляделась. Тут же около нее оказался молодой мужчина с огромным походным рюкзаком за плечами. Им обоим было не больше тридцати. Девушка была чуть полновата, но с приятными ровными чертами лица и золотистыми вьющимися волосами до плеч, они весело пружинили при каждом ее шаге и игриво переливались на солнце. Мужчина оказался довольно высоким, подтянутым, с усталым щетинистым лицом, прямым носом и неухоженными волосами, цвет которых балансировал от темно-медного до древесно-коричневого. Он разительно отличался от своих коллег хотя бы тем, что был в походной клетчатой рубашке и просторных темно-бежевых штанах – типичный инженер, который предпочитает броскости и красоте делового костюма комфорт и простоту обыденной одежды.
Тем временем первый дошел до встречающей делегации.
– Здравствуйте, я – Олег Верчеенко, – сказал он по-английски с легким акцентом.
– Добро пожаловать на Титлин, – первым руку ему протянул невысокий индус в светлой рубашке с короткими рукавами. – Ифран Геджани. Я здесь вроде заведующего по научной части.
Он взглянул за плечи Верчеенко. Его товарищи уже подобрались к ним вплотную.
– Ольга Ласкис, – девушка протянула руку Геджани, и тот с удовольствием пожал ее.
– А это мой помощник, – Верчеенко хлопнул по плечу парня в клетчатой рубашке, словно младшего брата. – Александр Корвин.
Корвин чуть заметно скромно кивнул и встал слегка поодаль за спину своего начальника.
– Очень приятно, – Ифран растянулся в улыбке и повернулся к своим спутникам. – Подполковник Виталий Смирнов, – он указал на плотного мужчину лет пятидесяти, который стоял так, будто в позвоночник вставили прямой металлический штырь. В общем-то, военного в нем выдавала только выправка и аккуратный ежик на голове. Одет он был на гражданский манер, а лицо скорее принадлежало веселому мужичку-затейнику, нежели профессиональному военному. – Главный по безопасности на нашей станции.
Смирнов только молча улыбнулся. Он предпочел не жать руки всем новоприбывшим, а лишь слегка кивнул в знак своего приветствия.
– Профессор Йосси Кастор, – Геджани указал на худого сутулого мужчину за пятьдесят. Он каким-то образом сумел сохранить природный цвет своих редких черных волос на широком черепе от седины. Под огромным крючковатым носом красовалась густая черная щетина. – Мисс Ласкис, профессор Кастор – ваш непосредственный начальник.
Ласкис широко улыбнулась и пожала профессору руку. Кастор поспешил увести ее внутрь станции, что-то тихо бормоча, чтобы слышать его слова могла только новоиспеченная подопечная. Несмотря на всю свою харизму, он зачастую был невероятно нуден и не в меру бестактен.
Вся группа в комически нелепом молчании проследила, как тот уводит бедную девушку, испуганно озирающуюся по сторонам, будто ее похищали среди бела дня.
– Не бойтесь, – смягчил паузу Геджани. – Профессор не из буйных.
Группа разразилась умеренным вежливым смехом, который, в прочем, очень быстро потонул.
– Профессор Акайо Инитаро, – продолжил Гаджани. – Мистер Верчеенко и Мистер Корвин в вашем распоряжении.
Акайо выступил вперед. Он оказался среднего роста японцем с длинными черными волосами, туго завязанными в небольшой крысиный хвостик. Он был в шортах цвета хаки и широкой майке с каким-то замысловатым узором. На шее покоились огромные наушники, сквозь которые лились отголоски какой-то современной музыки. Для своих сорока лет он выглядел очень даже молодо, и скорее был похож на затюканного программиста, нежели на ученого с мировым именем.
– Добрый день, господа, – сказал он по-английски, поприветствовав вновь прибывших. – Можете звать меня просто Акайо. Надеюсь, мы сработаемся.
Тонкие губы Верчеенко растянулсь в вежливой улыбке.
– По-другому просто быть не может! – сказал он, и компания направилась внутрь станции Титлин.
11.
– Енот и Лис, станция Титлин приветствует вас, – послышался электронный голос АСУПИ, как только изумрудные голографические лучи исчезли из виду, просканировав Верчеенко и Корвина.
Акайо и Гаджани удивленно посмотрели в камеру, как если бы это было лицо системы. Охранник хотел было броситься извиняться перед ними, но Верчеенко остановил его одним движением руки, сделав это так изящно, что позавидовали бы сами представители палаты британских лордов.
– Все в порядке, – сказал он.
– Спасибо, АСУПИ, – протянул Корвин.
Ифран и Акайо переглянулись.
– АСУПИ – наша разработка, – улыбнувшись, продолжил Верчеенко. – Она общается со всеми официально, как слуга. Мы же хотели немного панибратства хотя бы для ее создателей. В нее вшит код. Так что… я – Енот, а Александр – Лис.
– Откуда такие прозвища? – усмехнулся Ифран, никогда раньше не слышавший от АСУПИ такого снисходительного обращения.
Верчеенко натянуто улыбнулся.
– Еще со студенческой скамьи…
12.
– Я в душ!
Не успели они войти в свою жилую комнату, как Верчеенко сбросил одежду и кинулся в ванную. Комнаты на станции были спроектированы на одного или двух человек. Им досталась с двумя койками.
– Не удивлен ни на секунду, – буркнул Корвин и начал раскладывать содержимое своего наплечного рюкзака.
В общем-то, вещей у Корвина оказалось немного: основную часть занимал бесформенный, угловатый, наполовину металлический, наполовину кевларовый7 предмет. Он осторожно вытащил его из сумки и поставил на свою тумбочку. Остальное место в рюкзаке занимали парочка маек и штанов, внушительный набор черных носков и трусов, предметы личной гигиены и всякие мелочи. В конце концов, он выудил из кармана рюкзака черные самодельные ножны из черно-зеленой плотной ткани. Внутри них покоился старый армейский нож. Корвину в свое время пришлось пободаться с руководством станции, чтобы ему разрешили пронести на нее «холодное» оружие, которое находилось при нем постоянно вот уже многие годы, со смерти его отца. Этот нож покинул его лишь однажды на целый год, когда он вынужден был прозябать свой талант и знания в солдатской шинели, маршируя под команды сержантов на плацу. Возможно, именно после этого у него появилась стойкая нелюбовь к военным, однако, она граничила с таким же стойким уважением. Как бы то ни было, после телефонных переговоров подполковник Смирнов разрешил ему иметь личное оружие под свою ответственность. Тем более что до сих пор оно использовалось только в технических задачах.