– Запах нового года, – сказал Сати.
– Нового года? – переспросил Тахти.
– Не знаешь? Здесь раньше мандарины можно было купить только на новый год. Поэтому запах мандаринов теперь ассоциируется с новым годом, и никак иначе.
Киану все время угощал сладостями. Приносил картонные коробки или крафтовые пакеты без этикеток. Состав всегда менялся, то там были леденцы, то шоколадки. Фрукты, пряники, финики, которых в Лумиукко днем с огнем не сыщешь.
– Откуда ты их берешь? – спросил Тахти.
Запах мандаринов смешивался с запахом кофе. Киану замер с шарфом в руках, посмотрел на Тахти. Улыбнулся, пожал плечами.
– Угостить хочу.
То горсть карамелек, то разрезанные на кусочки бананы, то мандарины дольками. Он делил все с ними. Просто оставлял на столе. Для Тахти долго было загадкой, откуда эти дары. Позже Тахти будет задавать ему этот вопрос еще много раз. Однажды он узнает. И эта история разорвет его сердце на части.
– Никто не против, если я немного поготовлюсь? – спросил Киану.
Он достал тетрадь. Сати кивнул, дернул плечами, стащил с блюдца финик. Киану кивнул и улыбнулся.
– Тахти, кушай, пожалуйста.
– Спасибо.
Тахти выудил дольку мандарина. Спелый, сладкий мандарин, не в пример тех, что обычно лежали здесь в магазинах. Парниковые, безвкусные и дорогие до неприличия. Сколько уже месяцев прошло с тех пор, как он ел хоть какие-то фрукты?
Тахти с Сати пили кофе вприкуску со сладостями. Киану листал тетрадь и потягивал свой кофе. Вверх ногами его почерк выглядел как бессмысленные завитушки. Впрочем, вниз ногами он тоже выглядел как бессмысленные завитушки.
Он смог растянуть одну чашку на два часа. За все это время он не притронулся к еде. Под звон простуженного колокольчика над дверью на пороге появился Фине.
– Я пришел!
Он притащил ящик с инструментами. Вместе с Сати они приволокли из коридора коробки. Киану поднял голову от тетради, моргнул, будто только что проснулся.
– Что… Чем помочь?
– А ничем, – сказал Фине. – Я тут и один управлюсь.
Собирали в основном Фине и Сати. Тахти подавал инструменты. Киану сидел с инструкцией в руках. Хенна стояла рядом, но они ничего не давали ей делать.
– Вы пока отдохните лучше, – сказал Фине и улыбнулся своей фирменной улыбкой, за которую ему многое сходило с рук.
Он все время проводил ладонью по волосам, когда работал, и пряди теперь торчали в разные стороны, словно он сегодня не расчесывался. Время от времени он отвлекался на свой новехонький телефон, читал чьи-то сообщения с улыбкой, потом тыкал в экран. Сати сидел на полу на коленях, прямо на кафельных плитах. Они разложили вокруг весь инструмент, который нашли.
– Ты бы хоть на коробки сел, – сказала Хенна и протянула Сати подушку со стула.
– Да я так, – отмахнулся он, и теперь Хенна стояла с подушкой в руках.
У нее был такой растерянный вид, что хотелось взять ее за руку. Просто чтобы ей не было так одиноко.
Шкаф собрали меньше, чем за час. Хенна принесла всем кофе и целую шарлотку на большой тарелке, все на подносе, как в ресторане. Перед каждым оказывается чашка. Сати она принесла капучино, Киану – американо, Тахти – раф. Она помнила, кто из них что любит. Казалось бы, фигня. Но такие вещи на самом деле очень много значат для таких, как они. Да и для кого угодно.
– За счет заведения, – сказала она. – Спасибо, ребят.
Тахти сидел в промятом кожаном кресле, больше грел о чашку руки, чем пил кофе. И пытался выбрать момент, чтобы незаметно выпить обезболивающее. На полу все еще лежали коробки от упаковки. Он мечтал уже расстелить их и полежать, но передумал. Нет. Он в порядке. Никто ничего не заметит.
Рядом с наставленными друг на друга полками шкаф выглядел слишком новым, словно курьер заблудился и принес его не в тот дом. Сати уже выставил те книги, что лежали стопкой на школьном стуле. В таком огромном шкафу они выглядели сиротливо. Жались к стене, будто им было не по себе.
Тори пришла, когда они уже закончили. Она устроилась рядом с Тахти с большой кружкой чая, прижалась бедром к его бедру. А потом вырубился свет. В момент зал потонул в темноте. Девчонки за столиком у окна охнули.
– Что происходит? – спросил кто-то из темноты.
– Все в порядке, – послышался голос Хенны. – Это всего лишь пробки. Сейчас починим.
Светился только циферблат часов на руке Киану – зеленые стрелки на черном фоне. Через неплотные занавески с улицы просачивалось дробное лиловое свечение. В темноте запах кофе уплотнился и щекотал нос. Тори дышала шумно и часто. Ее колени касались коленей Тахти под столом, и по его спине бежали мурашки. Кто-то отодвинул стул, и ножки заскрипели по каменному полу.
В темном баре наметилось едва различимое движение – словно призраки почувствовали свое время и пробудились от векового сна. Жестко очерченный круг холодного, белого света зашарил по полу. Хенна обошла барную стойку с фонариком в руках. За ее спиной шагали тени, невнятные бесплотные субстанции. Приоткрылась кухонная дверь. На фоне черноты материализовался силуэт человека в светлой одежде. Хенна возилась с дверцей щитка. Человек в светлом стоял в дверях в глухом молчании. Может быть, еще один призрак этого безвременного места. Местные здесь верят в привидений. Здесь даже можно купить дом с привидениями, в анкетах так и пишут. И стоит такой дом дороже обычного.
– Что случилось? – спросил Сати.
Его хрусткий голос прозвучал из ниоткуда. Ему вторили браслеты – бряцали при малейшем движении. Хенна посветила фонариком на пол около их стола, вернула их из мира призраков в мир людей.
– Надеюсь, что пробки, – сказала Хенна.
– Помочь? – спросил Сати и встал, не дожидаясь ответа.
За ним следом встал Фине, вдвоем они пошли к ней, через темный зал. Кто-то из них налетел на стул, и он упал на каменный пол с диким грохотом. Хенна светила фонариком в электрощитовую. Руки Сати и Фине ковырялись в щитке, они сами – неразличимые на фоне темных стен.
– Вот этот? – спросил Фине.
– Нет, вон тот, черный, – сказала Хенна.
По улице ехали машины. От Тори пахло кофе и клубникой. Ее колени под столом были теплыми и острыми. Тахти хотел коснуться ее рукой – край свитера, подол юбки, прядь волос – но не смел.
– Да тише ты, – сказал Сати.
– Хочешь сделать – берись и делай, – сказал Фине.
– А я по-твоему тут зачем стою?
– Мне откуда знать.
Что-то бряцнуло, Фине выругался вполголоса. Снова загорелся свет – мерцание, лампы разгораются с блеклым треском. Стул так и лежал на полу. Сати запер щиток ключом. Фине сжимал и разжимал пальцы на левой руке.
– Спасибо, ребят, – сказала Хенна. – Простите, что так вышло. Здание очень старое. Все время что-то ломается.
– Да без проблем, – сказал Фине.
– Не пугайте так, – крикнул кто-то из девчонок. В голосе слышался смех. Нервный смех. Люди часто бояться темноты. Не потому ли, что в темноте бродят призраки?
Тахти поднял с пола стул, пододвинул его к столу. Посмотрел в сторону кухни. Дверь закрыта, на пороге никого нет.
***
Тори шла к Твайле, так они договорились – что вечером она придет, и они будут пить сухое вино из чайничка и болтать про парней. Той ночью Тори встретит призрака. Но пока она об этом не знала.
Родители Твайлы жили в другом городе, а здесь она жила у тети дяди друга маминого брата. Тетя чаще всего была в отъезде, и Твайла приглашала Тори в гости, и они устраивали ночевки. Как сегодня. Тори еще не знала, что придет не одна.
На набережной не было ни души. Ветер кусал лицо, шумел в ушах. Она засунула руки поглубже в карманы – на таком холоде не спасали даже шерстяные перчатки. В окнах горел свет. Желтый, потолочный свет, который зажгли те, кто был внутри. Тори смотрела в окна и была снаружи, и отчего-то этот желтый свет навевал на нее скорее тоску, чем ощущение уюта. Ей не хотелось оказаться внутри. Она бы шла и шла по темной пустой набережной, наперерез ветру и ледяным брызгам, шла бы всю ночь, это было в сто раз уютнее и веселее.