Вдруг воздух посреди комнаты слегка замерцал. Чигур мгновенно вскинул дезинтегратор и прицелился в густеющее, мерцающее всеми цветами радуги облако. Мерцание продолжалось еще несколько секунд, а потом на облаке появилось едва различимое изображение человеческого лица.
– Хорос! – взволнованно воскликнул Чигур, весь подавшись вперед.
Лицо на облаке открыло глаза.
– Здравствуй, Володя, – проговорил негромкий, словно бы издалека звучащий голос. Шеф перевел взгляд на рыцаря: – Здравствуй и ты, Гармата.
– Шеф, как вы.
– Мне трудно поддерживать ментальную связь, – перебил регистратора Хорос все таким же негромким, спокойным голосом. – Видимо, мой мозг сильно поврежден.
– Мозг поврежден? – Чигур нахмурился. – Где вы сейчас, шеф?
– У своих старых друзей… Тело мое мертво, но мои друзья изо всех сил пытаются реанимировать его.
– У них получится?
– Не знаю. У меня мало времени, Володя. Прежде всего запомните, что Андрей Вершинин ни в чем не виноват. Авгур стер ему память, а затем хитростью выманил перстень.
– Шеф, мы…
– Не перебивай. Менерих и авгур ищут его.
– Зачем? Ведь перстень уже у них!
– Я не смог разгадать их замысел. Но Вершинин им нужен, очень нужен.
Тут Гармата, все это время ошарашено молчавший, сказал:
– Поздно, Хорос.
Шеф "Линии" посмотрел на рыцаря:
– Что значит поздно?
– Андрея казнили. Сбросили с Башни в глубокий ров.
– Что? – хрипло переспросил Чигур. – Какой еще, с чертям собачьим, ров? О чем ты вообще говоришь?
– Андрей был в Лагоре, – ответил Гармата. – Я встретил его у Мага Советника. Он оскорбил племянника мага и ждал наказания. Советник решил проявить милосердие, но тут вмешался я и потребовал казнить Андрея.
– Что-о? Казнить? Ты в своем уме?
– Я был уверен, что Андрей предатель.
– Уверен? Какого лешего ты вообще делал у магов?!
– Я был послан к Советнику в качестве наблюдателя, в соответствии с параграфом.
– Этого не может быть, – твердо проговорил Чигур. – Студент не мог попасть в Лагор. Это просто невозможно.
– Он был там, – тихо сказал Хорос, и по облаку, на котором отображалось его лицо, пробежала рябь. – У Андрея редкая способность. Дар телепортации.
– Но телепортация срабатывает лишь в границах своего мира, – возразил регистратор.
– Он сумел расширить способность, вывести ее на новый уровень.
– Разве это возможно?
– До сих пор я думал, что нет. Авгур стер ему память, но у человека, помимо памяти, есть и еще кое-что.
– Что?
Хорос ответил:
– Совесть. Вспомни слова основателя "Линии": "Я смотрю на суждения о верном и неверном как на коварный танец дракона, как на зарождение и гибель убеждений, как на слезы, оставляемые четырьмя временами года. Единственная догма – совесть, единственный Бог – внутри, единственный путь – через совесть вовнутрь". Анна Резник обвинила Вершинина в предательстве. Андрей, будучи совестливым и честным парнем, испытал шок. Это помогло ему встать на верный путь и усилило способность к телепортации. Механизм мне не до конца понятен, но факт остается фактом – он был в Лагоре.
– Но. – На лице Владимира Ивановича появилась растерянность. – Гармата только что сказал, что Андрей мертв.
Хорос покачал головой:
– Это не так. Андрей сумел избежать гибели. Он создал Проход и выскользнул в него за мгновение до того, как рухнул на дно рва.
– И где же он теперь?
– Это предстоит выяснить тебе. В дефиниторе должна остаться мнемокарта Андрея Вершинина. С ее помощью.
– Шеф, мнемокарта сгорела вместе с дефинитором, – уныло сказал Чигур. – Я уже проверял.
По изображению на серебристом облаке снова пробежала рябь.
– Плохо дело, – сказал Хорос. – Ладно, тогда пойдем другим путем. Разыщи кэррога Толю. Помнишь его?
– Да.
– Когда-то он был нашей лучшей ищейкой. Уверен, он и сейчас сумеет настроиться на нужную волну. Гармата тебе поможет. Но ты должен найти его раньше, чем это сделает Менерих.
Чигур сдвинул брови и кивнул:
– Сделаю, шеф.
– Я попытаюсь связаться с тобой. потом. но не уверен, что у меня получится. Да, и еще одно. Наша сотрудница Зина…
Голос шефа оборвался на полуслове, серебристое облако свернулось в точку и исчезло. Несколько мгновений Чигур сидел молча, надеясь, что связь восстановится, затем тихо проговорил:
– Наверно, все. – Он повернулся к Гармате. Тот сидел с изумленным, ошарашенным лицом. – Эй, рыцарь, ты.
– Хорос сумел поддерживать с нами ментальную связь, будучи почти мертв?
Владимир Иванович неприязненно прищурился:
– Когда речь идет о нашем шефе, "почти" не считается. А вот тебе, лагориец, следовало бы быть осмотрительнее, посылая людей на казнь.
Гармата опустил взгляд:
– Я виноват, и мне нет прощения. Когда все закончится, я сам обращусь с соответствующим рапортом к Инквизитору Ротгеру.
– Вот это вряд ли, – холодно сказал Чигур. – В соответствии с Великой Конвенцией твое дело будет рассматриваться здесь, в нашем мире, ибо навредил ты человеку, а не лагорийцу.
– Я соглашусь с любым вердиктом, – сказал на это Гармата. – А теперь не будем терять времени. Кто такой кэррог Толя, которого мы должны разыскать?
Чигур усмехнулся:
– Ты не знаешь, кто такие кэрроги?
– Знаю. Это выходцы из мира прорицателей. Но я не знал, что кэрроги сотрудничают с "Линией". Говорят, у них очень скверный характер и они не подпускают к себе чужаков.
– Даже среди кэррогов бывают исключения. Дядя Толя работал у нас несколько лет, пока не увлекся водочкой. К сожалению, алкоголь действует на способности кэррогов губительно, и год назад, совершив три ошибки подряд, он взял расчет.
– Ты знаешь, где его искать? Чигур хмыкнул:
– Догадываюсь.
– Тогда в путь!
Гармата поднялся на ноги и повернулся к двери.
3
Двадцать минут спустя регистратор Чигур и рыцарь Гармата стояли в начале Кривоарбатского переулка и смотрели на пожилого инвалида-колясочника, просящего подаяние у прогуливающихся по Старому Арбату.
– Он, правда, инвалид? – тихо спросил Гармата.
– Вряд ли, – ответил Чигур. – Он любит оставаться незамеченным среди людей.
– Странный способ.
– Странный? – Чигур покачал головой. – Самый верный.
– Хорос сказал, что Толя был лучшей ищейкой. Как он это делает?
– Каждое сказанное слово, каждое действие оставляет после себя информационный след, подобный радиоволнам. А мозг этого кэррога похож на приемник. Только теперь у этого приемника сбилась настройка.
Гармата взглянул на дядю Толю с интересом. Во внешности инвалида не было ничего примечательного. Небритые, впалые щеки, лукавые. усталые глаза, изношенная кепка и такие же рубашка и куртка.
– Оставайся здесь, – приказал Владимир Иванович рыцарю и вышел из-за угла.
К попрошайке-инвалиду он подошел спокойной, уверенной походкой. Остановился рядом и сказал:
– Привет, дядь Толь! Как оно, ничего?
Кэррог запрокинул голову и посмотрел на Чигура снизу вверх, сощурив левый глаз. Потом смачно сплюнул и просипел:
– Лучше не бывает. Какого дьявола ты тут забыл, регистратор?
– Требуется твоя помощь.
– Вот как? Я на вас уже не работаю, так что проходи мимо.
– Ты слышал про перстень Бафомета?
– А кто про него не слышал? Это один из тридцати шести артефактов древности, а про них рассказывают каждому стажеру "Линии" на первом же занятии. А почему ты спрашиваешь?
Чигур шмыгнул носом и нехотя проговорил:
– Он снова объявился.
На мгновение лицо дядя Толи оцепенело, а затем он усмехнулся:
– Да ну? Значит, твой шеф плохо поработал сто лет тому назад? Передай ему мои сожаления.
– Я бы передал, но не могу. Менерих заманил Хороса в ловушку и попытался уничтожить.
– Значит, этот дьявол Менерих тоже жив? – Дядя Толя удивленно покачал головой. – Ну и дела. Хорос не только проворонил перстень, но и не сумел как следует разобраться с магом универсалом?
– Менерих – не маг, – глухо сказал Чигур.
– Вот как? А кто же он?
– Его сущность никому не известна.
Дядя Толя помолчал, посмотрел на проходящих мимо людей, потом сказал:
– Ну, тебе виднее. А я-то зачем тебе понадобился?
– Помоги мне найти перстень, Хороса и парня по имени Андрей Вершинин.
Дядя Толя долго молчал, потом с хмурым видом отчеканил:
– Ты, кажется, не расслышал меня, регистратор. Я давно не работаю по профилю. Обращайся к молодым кэррогам, а я уже на пенсии.
– Никто из кэррогов не работает с нами. Дядя Толя усмехнулся:
– И правильно делают. С вами, людьми, только свяжись. Утащите в ад быстрее, чем дебалисы. И я – яркий тому пример.
– Дядь Толь, ты – наша единственная надежда.
– Вот как? Хм… Значит, ваше дело швах. – Дядя Толя посмотрел на присмиревшего Чигура тяжелым взглядом, потом вздохнул: – Ладно. У тебя есть деньги?
– Сколько нужно?
– Давай все, что есть.
Владимир Иванович достал из кармана бумажник, а из него – пачку рублей, долларов и евро. Протянул их дяде Толе.
Тот взял пачку и, не пересчитывая, засунул во внутренний карман пиджака.
– А теперь дай мне свои руки.
Чигур протянул руки, и дядя Толя ухватил их своими огромными загорелыми клешнями.
– Думай про перстень, Хороса и парня. Только думай усердно, врачи запретили мне напрягаться.
Владимир Иванович наморщил лоб. Прошло секунд тридцать. Кэррог выпустил руки Чигура из своих клешней и сказал: