Он хлопнул по плечу Громова и ушел.
А Борька с уважением подумал, что профессор, оказывается, действительно далеко не последний человек в этой стране. И если этот, явно влиятельный чиновник, не остался дольше, то полностью доверяет Громову, либо они уже успели обо всем договориться. В любом случае доверие к профессору огромное. Оказавшись в более привычном обществе, Боря осмелел и начал задавать вопросы:
– Евгений Петрович, а кто он? – Борька кивнул на пустующее кресло.
– Ах да, ты же, Боря, телевизор совсем не смотришь, откуда тебе знать, – ответил с улыбкой Громов. И продолжил: – Это большой человек, от которого зависит очень многое в нашей стране. Хотя, мне кажется, это не самое главное для тебя. Тебе важнее понимать, что он всегда поддерживал нашего брата, то есть ученых разного рода, да и писателей тоже. Да-да, писателей. А ты попробуй напиши хорошую книгу, такую, чтобы читали и черпали из нее как из источника, что угодно: знания, призывы к действию, чувства, юмор, всё. Сколько трудов нужно! А сколько самому автору нужно знать! Думаю, что не каждый именитый ученый столько в голове сможет уместить. Много! – здесь он помолчал.
– Евгений Петрович, вы так говорите, будто сами взялись за книгу, – с легкой усмешкой сказал Боря.
Громов смутился, но виду старался не подать.
– Да какая книга! – он отмахнулся. – Баловство. Ну, оставим это. Сейчас нужно твой вопрос решать. Давай ты мне расскажешь очень подробно, что именно произошло. Всё без утайки. Естественно, меня больше интересует научная сторона, но, возможно, ненаучная прольёт гораздо больше света на твою историю и наметит нам порядок дальнейших действий.
Борька уныло посмотрел на поднос с канапе и печеньями. Поднос был пуст. Он вздохнул. Но, ничего не поделаешь, придется потерпеть.
– Постой-ка, – не дал заговорить профессор, заметив Борькину грусть. – Я вспомнил, нас же ждет обед. Здесь прекрасная столовая. Хотя, это и не столовая вовсе, а кухня, где есть не менее прекрасный повар. Давай-ка сначала перекусим. Тем более, что платить нам не придется. Наверное, нас уже ждут.
"Сегодня поистине самый счастливый день!" – подумал Боря Сыроедов.
***
К моему радостному удивлению, утренняя битва с Черноклювом прошла для меня без последствий. Ушибы не в счёт, а серьёзных травм не было. Возможно, если бы всё происходило на суше, то результат оказался бы плачевным, не в мою пользу, поэтому до конца дня я держался подальше от них обоих. И от Афродиты, и от ревнивого гусака. Да чёрт с ними и с этой натуралистикой! Пусть влюбляются, сколько их душа пожелает. Моя задача дождаться окончания охоты и улететь к Сыроедову. А для этого мне необходим здоровый организм без переломов и вывихов.
Сегодня гуси не улетели. По непонятной мне причине вся стая осталась ночевать на берегу озера. Они расселись кто где. Граф по-прежнему на самом высоком месте, на кочке. Графиня рядом с ним. Остальные, у кого не было пары, со своими семействами, либо поодиночке. Моё место на мыске уже заняла какая-то пара, и я не стал им мешать. Всё равно бояться некого. Такая крупная стая точно обнаружит кого угодно. У них наверняка же есть сторожевые гуси, по крайней мере так описывают в книжках. Один Граф чего только стоит. И я преспокойненько уселся рядом с кромкой воды на проталину и подвернул голову под крыло. Я был очень доволен, что у меня появился ещё один день на восстановление сил, не опасаясь, что стая опять улетит без меня. И я уснул.
Ночью поднялся сильный ветер. Вода на озере зашумела, Звуки смешались, но гусей, судя по всему, это мало беспокоило. Они, не просыпаясь, инстинктивно повернули свои тела навстречу ветру и продолжали дремать. Но я так не умел. Я проснулся и ещё долго ворочался, пока не нашёл нужное положение, при котором меньше всего задувает. Потом долго не мог уснуть. Мысли лезли в мою голову, как тараканы. А вдруг Сыроедов уже уехал? И как поступят с ним, когда он расскажет, что произошло. Ему же точно не поверят и посадят. Скажут, что мол навыдумывал всё, а следы преступления скрыл. Но, с другой стороны, никто не зал, что я поехал на охоту с ним. Я на работе сказал, что уезжаю на гуся на Кольский. Никто и не спросил с кем. Всем плевать. Вот не вернусь я на работу в первый день после отпуска, разве кто-нибудь меня хватится? Да никто. Разве что начальник позвонит, но ему никто не ответит. И он особо-то и не удивится. Может неделя пройдёт, прежде, чем меня начнут искать. Но мне важен только Борька и его дальнейшая судьба. Нет, нужно во чтобы то ни стало сразу же после охоты лететь к лагерю. Иначе проблем не оберёшься. Осталось меньше недели.
Я огляделся. Все спали. Сторожевых гусей я не увидел. Может, кто-то из них и не спал, а сторожил. Этого я не знал. Почти все гуси находились в положении, засунув голову под крыло. Ветер по-прежнему шумел, перекрывая все шорохи. Вдруг меня обожгла мысль! Ничего же не слышно. Ветер со стороны озера. Идеальная погода для врагов. Я медленно приподнял голову и огляделся. Я знал, откуда его ждать. И он пришёл. Опять тот же настырный лис. Ну, ты у меня сейчас узнаешь по чём фунт лиха!
Лис подкрадывался незаметно, используя каждый бугорок и кустик. Я медленно встал и неспешно побрёл к тому месту, где лис уже не однажды заходил. Каждый раз он использовал свой старый след, чтобы меньше шуметь и меньше уставать. А перед берегом уже действовал по обстановке. Всё это я изучил накануне по его же следам. Сегодня он чует добычу широким фронтом, поэтому, наверняка, не изменит своей привычке. Но всё произошло немного по другому сценарию, нежели я задумал. Лис, как и в прошлый раз подкрался и был уже готов к прыжку. Я опять хотел его напугать неожиданностью и быстро вскочил с гоготом и растопырив крылья. Но лис не испугался. Может быть, он уже ожидал такого поведения или же на то была другая причина. Но он прыгнул, намереваясь схватить меня за шею. Теперь уже неожиданность наступила для меня. Я уже было хотел дать дёру. Но вовремя сообразил, что как только повернусь хвостом, так белый свет для меня и закончится. Поэтому в последующие мгновения я действовал решительно. Лис промахнулся и приземлился на все четыре лапы рядом со мной. Я тут же накинулся на него. Схватил клювом сверху за шиворот, затянул своё тело ему на спину и начал наносить сильные удары сгибами крыльев. Здесь уже было не до выискивания болевых точек. Ударял, куда только мог, но не переставая, не давая врагу опомниться. Лис метался по полянке из стороны в сторону, пытаясь скинуть меня на землю. Достать пастью он меня не мог. А мои удары причиняли ему значительную боль. Иногда даже удавалось попасть по голове.
Хоть я и был поглощён битвой, но заметил, что стая, при первом же шуме, встрепенулась и как-то тихо, без гогота, поднялась на крыло. Я получил ответ на свой первый вопрос, придут ли гуси на помощь, если на кого-то из стаи нападут. Не придут. Впрочем, среди них у меня не было ни друзей, ни, тем более, родственников. Смысла рисковать ради меня не существовало ни для кого. Теперь давай сам за себя борись. Меня такое положение вещей не устраивало. Гуси сюда уже точно не вернутся, они убедились, что озеро небезопасно. Где же мне их потом разыскивать, причём одному? А оставаться на этом озере я уже не хотел.
Я разжал клюв, напоследок вдарив по крупу, и соскочил в снег. Лис был рад этому, отбежал метров на десять и повторно нападать пока не решался. А мне надо было поторапливаться. Я развернулся к врагу спиной и побежал. Вытоптанная гусями площадка оказалось очень удобной для взлёта. Наконец, я оторвался от земли и начал набирать высоту. Гуси улетали на восток с попутным ветром, и я тоже полетел в том же направлении. Мне повезло. Наступало утро, и в утренних едва-едва наступавших сумерках я с трудом, но всё же различал тёмные силуэты удалявшейся стаи.