п.Вэтом смысле "Маркиза деСад" --штудия Порокакак
спутника абсолютной, ничем не сдерживаемой свободы человеческого духа, когда
он один на один совсем мирозданием-- без веры, без морали,без любви. В
пьеседе Сад настойчиво уподобляется невинному ребенку,аегозлодейства
сравниваютсясжестокостьюмаленькогонесмышленыша,обрывающегокрылья
пойманной бабочке. Мисима подчеркиваетсовершенную, какую-то "младенческую"
аморальность де Сада, полную его "неиспорченность" общепринятыми понятиями о
нравственности. Бодлерв "Интимных дневниках" писал: "Чтобыобъяснить зло,
нужно всегда возвращаться к де Саду -- то есть к естественному человеку".
Для Мисимы,всю жизнь примерявшего однумаску задругой,фигураде
Сада,человека без маски, была, наверное,полна неизъяснимого соблазна. За
добровольнымивполнесознательнымлицедействомМисимынемоглане
скрыватьсятоскапо жизни безкакой быто нибыло личины. Оннеделал
секрета из своего мисти-фикаторства; более того,маски неразслужили ему
объектомсамоиронии,за исключением разве что самурайской,-- патриотуи
верноподданному самоирония была бы как-то не к лицу.
VIII
Знаете,Афанасий Иванович,это, как говорят, уяпонцевватом роде
бывает...Обиженный там будтобыидет к обидчику иговорит ему: "Ты меня
обидел,заэто я пришел распоротьвтвоихглазах свой живот", и с этими
словамидействительно распарывает в глазах обидчика свой живот и чувствует,
должнобыть,чрезвычайное удовлетворение, точно и в самомделеотомстил.
Странные на свете бывают характеры, Афанасий Иванович!
Ф.М. Достоевский. Идиот
"Маркиза де Сад" и "Мойдруг Гитлер" -- последниечистоэстетические
забавы Мисимы, не предназначавшиеся для чтения мальчиков из "Общества щита".
ВсамомконцесвоейжизниМисимауженебудетвыбиватьсяизроли
средневекового рыцаряипатриота.Она готовитсяирежиссируется долго и
сладострастно. Методично,всоответствиис заранее составленным графиком,
Мисима дописывает последнюю частьтетралогии "Мореизобилия" (1966--1970),
которая должна быластать главным трудомегожизни.Этопротиворечивое,
поразительноепроизведение,покаещенедостаточноизученноеи японским
литературоведением,требуетотдельного, обстоятельногоразговора. Отом,
какоезначениеэтойработепридавал сам Мисима, говорит следующийфакт:
писатель поставил точкувсвоей жизни в тот же день, когда была поставлена
последняя точка в тетралогии.
Все былоготово кэффектному спектаклю, призванному стать дляМисимы
моментом наивысшего блаженства.С присущейемуаккуратностью он привелв
порядоксвоидела, попрощалсяс друзьями-- да так,что онилишь потом
поняли смысл брошенной напоследок фразы или взгляда.