34
Степе исполнилось тридцать четыре года в разгар ельцинской эпохи.
Степа понимал, что это центральный год его жизни - он был молод, полон
сил,банккрутилтакиеденьги,чтоиногдастановилосьстрашно
оставаться одному в темноте, но главным было не это. Он ичисло“34”
на триста шестьдесят дней слились в одно целое. Степа чувствовал,что
сталсакральнымсуществом,чем-товродеримскойвесталкиили
понтифика, и невидимое присутствие божества будет осенятькаждыйего
шаг весь срок. Надо былоиспользоватьэтовремясумом,иСтепа
старался.
Дела шли хорошо. Он заработал многоденегиспряталчастьза
границей - не потому, что чего-то боялся, апотому,чтотакделали
все.Ноемужалкобылотратитьэтотнеобычныйгодтолькона
материальныеприобретения.Древниеавгурыпредсказывалибудущее,
наблюдая за полетом птиц с возвышенных мест. Так же и он хотел увидеть
все главное про свою жизньсвершины,накоторойоказался.Степа
чувствовал, что надо обратиться к какому-нибудь духовномуавторитету,
посреднику между хаосом жизни и вечным порядком небес. Но к кому?
Отношение Степы к религии определили впечатавшиеся в память буквы
“ХЗ”, которые он ребенком увидел в церкви во время Пасхи (на церковной
стене должно было гореть “ХВ”, но одна стойка ламп не работала). Дело,
однако, было не в сходстве этого сокращения сэмблемойвоинствующего
агностицизма. Все было куда серьезней. Число“43”проступалосквозь
четыре конца буквы “X” и тройку “3” (а если даже ивоскрес,“В”все
равно было третьей буквой алфавита).
С такими рекомендациями библейский бог не имелвСтепинойдуше
никаких шансов. После юношеского чтения Библии у негосложилсяобраз
мстительного и жестокого самодура, которому милее всего запах горелого
мяса, и недоверие естественным образом распространилось навсех,кто
заявлял о своем родстве с этимместечковымгоблином.Кофициальной
церкви Степа относился не лучше,полагая,чтоединственныйспособ,
которымонаприближаетчеловекакоВсевышнему,-этоторговля
сигаретами.
Но это не значило, что онбылвульгарныматеистом,признающим
только силу денег. Он понимал, что число“34”-приоткрытаядверь,
сквозь которую он общается с той жесилой,котораядоступнадругим
людям через бесконечное многообразие форм, в том числе и тех,которые
пугали его своим кажущимся уродством. Нонарынкерелигийнебыло
продукта, который мог бы утолить его тоскупочудесномулучше,чем
общение с числами.
Во всем, что выходило за пределы его тайного завета, Степа, как и
большинство обеспеченных россиян, был шаманистом-эклектиком:верилв
целительную силу визитовкСай-Бабе,собиралтибетскиеамулетыи
африканские обереги ипользовалсяуслугамибурятскихэкстрасенсов.