Долго разъясняли ему мой муж, Эгнатошвили и другие близкие товарищи Бесо всю несуразность такого решения.
Детство и юность вождя. Документы, записи, рассказы // Молодая гвардия. 1939. № 12. С. 43-44.
№ 6
П. С. Гогличидзе:
Между Виссарионом и Кеке возникли неприятности по вопросу о воспитании сына. Отец был того мнения, что сын должен унаследовать профессию своего отца, а мать придерживалась совершенно иного взгляда.
– Ты хочешь, чтобы мой сын стал митрополитом? Ты никогда не доживешь до этого! Я сапожник, и мой сын тоже должен стать сапожником, да и все равно будет он сапожником! – так часто говорил Виссарион своей жене.
Несмотря на то, что Виссарион жил и работал в Тифлисе, а Кеке с сыном – в Гори, она постоянно беспокоилась:
– А ну, как приедет Виссарион, да увезет сына и окончательно оторвет его от учебы?
Детство и юность вождя. Документы, записи, рассказы // Молодая гвардия. 1939. № 12. С. 44.
№ 7
Е. Г. Джугашвили:
Учился он прекрасно, но его отец – покойный муж мой Виссарион – задумал мальчика взять из школы, чтобы обучать своему сапожному ремеслу. Возражала я, как могла, даже поссорилась с мужем, но не помогло: муж настоял на своем.
Через некоторое время мне все же удалось его снова определить в школу.
Из рассказа Е. Г. Джугашвили, опубликованного в газете «Правда» 27 октября 1935 г.
Цит. по: Детство и юность вождя. Документы, записи, рассказы// Молодая гвардия. 1939. № 12. С. 44.
№ 8
П. С. Гогличидзе:
Виссариону не давала покоя мысль, что его сын ходит в училище и не изучает ремесло. И вот в один прекрасный день в Гори приехал Виссарион и отдал Сосо на фабрику Адельханова. […]
В училище все были огорчены потерей Сосо, но больше всех сокрушалась мать.
Маленький Сосо работал на фабрике: помогал рабочим, мотал нитки, прислуживал старшим. […]
Через некоторое время мать в свою очередь поехала в Тифлис и увезла сына с фабрики. Некоторые из преподавателей знали о судьбе Сосо и советовали оставить его в Тифлисе. Служители экзарха Грузии предлагали ей то же самое, обещая, что Сосо будет зачислен в хор экзарха, но Кеке и слышать об этом не хотела. Она спешила увезти сына обратно в Гори.
Детство и юность вождя. Документы, записи, рассказы // Молодая гвардия. 1939. № 12. С. 44-45.
№ 9
Д. Гогохия:
В 1890 году, поступив в горийское духовное училище, я впервые встретился с одиннадцатилетним Иосифом Джугашвили.
Предметы у нас проходились на русском языке, и лишь два раза в неделю преподавали грузинский язык.
Я, будучи уроженцем Мегрелии, произносил грузинские слова с акцентом. Это давало повод ученикам смеяться надо мной. Иосиф же, наоборот, пришел мне на помощь. Скромный и чуткий, он подошел ко мне и сказал:
– Ну, давай я буду учиться у тебя мегрельскому языку, а ты меня грузинскому.
Это движение души товарища сильно растрогало меня.
Не одна только скромность отличала Иосифа. Большие способности и любознательность выделяли его среди учеников.
Обычно он был серьезен, настойчив, не любил шалостей и озорства. После занятий спешил домой, и всегда его видели за книгой.
Дядя мой Виссарион Гогохия, в квартире которого я поселился, переехал в дом Кипшидзе. Здесь же, во дворе, жил Иосиф с матерью.
Их комната имела не более девяти квадратных аршин и находилась около кухни. Ход со двора прямо в комнату, ни одной ступени. Пол был выложен кирпичом, небольшое окно скупо пропускало свет. Вся обстановка комнаты состояла из маленького стола, табуретки и широкой тахты, вроде нар, покрытой «чилопи» – соломенной циновкой.
Мать Иосифа имела скудный заработок, занимаясь стиркой белья и выпечкой хлеба в домах богатых жителей Гори. За комнату надо было платить полтора рубля в месяц, но не всегда удавалось скопить эти полтора рубля.
Тяжелая трудовая жизнь матери, бедность сказывались на характере Иосифа. Он не любил заходить к людям, живущим зажиточно. Несмотря на то, что я бывал у него по несколько раз в день, он подымался ко мне очень редко, потому что дядя мой жил по тем временам богато.
Отец Иосифа – Виссарион – проводил весь день в работе, шил и чинил обувь.
За что ни брался Иосиф – все усваивал глубоко и основательно. На подготовку к урокам у него уходило очень мало времени. Благодаря своей исключительной памяти он, внимательно слушая педагога, запоминал урок и не нуждался в повторении.
Свободное от занятий время уходило на чтение книг. Он перечитал все, что было в школьной библиотеке, произведения грузинских и русских классиков, – и по своему развитию и знаниям стоял намного выше своих школьных товарищей.
Это дало основание назначить ему одному ежемесячную стипендию.
Горийское духовное училище мы окончили в 1894 году. На выпускных экзаменах Иосиф особенно отличился. Помимо аттестата с круглыми пятерками ему выдали похвальный лист, что для того времени являлось событием из ряда вон выходящим, потому что отец его был не духовного звания и занимался сапожным ремеслом.
Гогохия Д. На всю жизнь запомнились эти дни //Рассказы старых рабочих Закавказья о великом Сталине. С. 7-10.
№ 10
Г. Глурджидзе:
Запомнилась одежда, в которой Иосиф Джугашвили появился зимой в школе. Его заботливая мать, зарабатывавшая на жизнь кройкой, шитьем и стиркой белья, старалась, чтобы сын был одет тепло и опрятно.
На Иосифе было синее пальто, сапоги, войлочная шляпа и серые вязаные рукавицы. Шея обмотана широким красным шарфом. Нравился нам его яркий шарф. Иосиф был среднего роста, худощав. В школу он ходил, перевесив через плечо сумку из красного ситца. Походка – уверенная, взгляд – живой, весь он – подвижной, жизнерадостный.
В первые годы, в приготовительных отделениях, Иосиф учился отлично, и дальше все ярче раскрывались его способности, – он стал одним из первых учеников.
При школе была библиотека. Когда мы подросли, – пристрастились к чтению. Начальство выдавало нам книги, которые были нам не по вкусу, и мы доставали литературу для чтения у Арсена Каландадзе, имевшего в Гори книжный магазин. У Каландадзе мы доставали книги Акакия Церетели, Ильи Чавчавадзе, Р. Эристова и других. […]
Мы учили уроки, занимались, но от нас не ускользало, что за стенами школы скрывалось «что-то» другое, неясное для нас тогда в своих очертаниях, но привлекательное, требующее разгадки.
Иосиф лучше других постигал это «что-то». Если память мне не изменяет, беседа, о которой я хочу рассказать, имела место, когда Иосифу и мне было по тринадцати лет.
Во время летних каникул, возвратившись в Гори из родного села Бершуети, я навестил Иосифа, и мы вышли гулять на улицу. Прошли мост через Куру, перешли за полотно железной дороги и расположились на зеленой лужайке.
Молодые, еще не искушенные в жизни, мы любили беседовать на отвлеченные темы. Я заговорил о боге. Иосиф слушал меня и после минутного молчания ответил:
–Знаешь, нас обманывают, бога не существует.
Эти слова удивили меня. Ни от кого еще я не слышал таких слов.
– Coco, что ты говоришь?!
–Я дам тебе прочесть книгу, из которой ты увидишь, что мир и вся жизнь устроены совсем по-иному и разговоры о боге пустая болтовня, – сказал Иосиф.
– Какая это книга? – заинтересовался я.
–Дарвин. Обязательно прочти, – наставительно ответил Иосиф.
Глурджидзе Г. Памятные годы // Рассказы старых рабочих Закавказья о великом Сталине. С. 17-20.
№ 11
Давид Папиташвили:
Среди товарищей Сосо слыл за хорошего стихотворца. Сочиненные им «шаири»[131] помнят по сей день те, кому в свое время довелось их слышать.
Детство и юность вождя. Документы, записи, рассказы // Молодая гвардия. 1939. № 12. С. 34.
№ 12
Сергей Берия:
Сталин не любил свою мать. Он познакомил ее со своими детьми только тогда, когда старшему Васе исполнилось пятнадцать лет, а Светлане – десять. […] Екатерина Джугашвили, в отличие от моей бабушки Марты, не была набожной. Кроме того, у нее были прогрессивные для того времени взгляды, и она не стеснялась выражать свое собственное мнение по любому вопросу, несмотря на свою необразованность. Случалось, что она даже пускалась в политические рассуждения. Например, она говорила: «Я задаю себе вопрос, что мой сын не поделил с Троцким!» Она была очень общительной и веселой и оставалась такой же в старости. […]