– Как ты выросла, племяшка!
Тетя Ираида не была склонна к сантиментам, она даже не обняла племянницу. Зато позвала их в гости, встречать Новый год.
–Не будете же тут вдвоем сидеть в праздник, – сказала она. – У нас там весело И елка есть! Настоящая, лесная.
– Никуда я не пойду, мне еще коврик надо довязать, – тут же отказалась бабушка.
У бабушки, видимо, были свои планы на праздник, а может быть, и вовсе не было никаких планов.
Пусть сидит и вяжет, если ей так нравится. Настя, не обращая на нее внимания, быстро оделась и впрыгнула в зимние сапоги.
Тетка взяла Настю за руку и потащила к себе домой.
У тетки с дядькой был огромный дом на пригорке с оравой злых овчарок во дворе.
Овчарки были элитными, с кучей орденов и медалей, они все время менялись, и, казалось, каждая новая злее, чем предыдущая.
Их дом никогда не закрывался, все равно никто даже близко не подойдет. Люди до одури боялись страшнючих злыдней, и даже на улице вздрагивали от их угрожающего лая.
Возле калитки, удерживая рвущуюся с цепи овчарку, их встретил двоюродный брат Насти Игорь.
– О, привет, заходи, сестренка, – радостно воскликнул он, закрыл собаку в палисаднике, завел Настю в дом и помог раздеться.
Он всегда опекал ее, с малолетства, потому что был на год старше.
Когда они были маленькими, весело играли во дворе, рвали ягоды в теткином саду, катались на велосипедах и пускали бумажные кораблики по вечно протекающему ручью на их улице.
В доме уже собралось все семейство тети Ираиды – муж Николай, сын Игорь и даже две старшие дочки, приехавшие на праздник из Москвы.
У тетки было очень весело, но Настя сильно скучала и по маме, и по Тамаре, и по подруге Оле, и по Павлодару. И даже по своим школьным друзьям, с которыми так недавно дралась.
Здесь в этой дыре с тоски помереть можно. Но, может быть, две-три недели она как-нибудь сумеет продержаться.
Все же она никак не могла взять в толк, почему ее сюда отправили.
В два часа ночи Игорь проводил Настю до дома, бабушка уже спала, а на столе стояли подарки от Оли и мамы.
Настя не стала открывать посылку, прочитала только открытку, посланную Олей, с пожеланиями добра и счастья. Подруга жаловалась, что сильно скучает, не с кем даже погулять и поговорить. Они ведь до Настиного отъезда почти не расставались.
Настя легла спать, так и не распаковав мамину посылку.
Утром ее разбудила бабушка.
– Посмотри-ка, что мать твоя прислала! Конфеты шоколадные, мармелад, орехи, всякая всячина. Ой, а что это?
Она достала из пакета что-то блестящее, оказалось, что это новое серебристое платье для Насти.
– Да куда я его носить буду, это серебристое платье? – спросила Настя у бабушки.
– Ты, Настя, как бука, всем недовольна. Было бы платье, а уж куда его носить, мы найдем, – обиженно ответила бабушка.
И пообещала:
– Завтра в Лукино поедем.
– Если только ты трезвая будешь, – пробубнила Настя.
– Да когда ты меня пьяную-то видела? – возмутилась бабушка.
Настя покосилась на нее – наверное, пьющие люди наутро ничего не помнят, и думают, что пили воду вместо водки.
Бабушка клятвенно пообещала:
– Буду трезвая, не волнуйся.
И правда – бабушка весь день первого января была трезва, как стеклышко, а второго утром они собрались и пошли на автобус до Лукино.
Там жил бабушкин родственник, то ли племянник, то ли троюродный брат, в общем, какой-то близкий дальний родственник, работающий заведующим клубом.
Кино он показывал не только в клубе, но и у себя дома – специально для Насти и бабушки.
Дома стояла настоящая киноустановка, а на стене висел большой белый экран.
Настя первый раз видела комедию с Вициным и Никулиным. Комедия называлась впечатляюще и как раз в тему: «Самогонщики».
Она заливисто хохотала, когда артисты смешно разливали самогон по стаканам.
В жизни это, конечно, совсем не смешно, но кино есть кино, там всегда смешно смотреть про алкоголиков.
Бабушкин родственник сфотографировал Настю в этот момент, потом сходил к соседу, проявил пленку, напечатал и принес уже готовую фотографию, вернее, даже две. Настя фотографиями осталась недовольна, но запечатала снимки дома в конверт, и послала один маме, а второй подруге Оле.
Вскоре мама прислала письмо с радостной вестью – у Насти родилась еще одна сестренка. Настя безумно обрадовалась и сказала бабушке:
– Будешь посылать ответ, спроси, когда они меня домой заберут.
Глава 6. Новая школа
С новой школой отношения у Насти не складывались. Нелегко всю жизнь быть лидером и оказаться новенькой в чужом классе.
На первом же уроке ботаники произошел неприятный инцидент.
Сердобольная учительница, которую никто не просил, узнала о том, что Настя плохо видит, но очки носить отказывается.
– Настя, садись на первую парту, здесь тебе будет лучше видно, – сказала она, и посадила ее с Вовкой Калинкиным.
Но Настя хотела сидеть у окна, и, недолго думая, передвинула Вовкины учебники на другой край парты и села на свое законное, как она считала, место.
Однако Калинкин, похоже, так не считал. Он не согласился с новым раскладом, и тут же быстро и нагло прыгнул на свое прежнее место, сдвинув Настю от окошка.
Началась занимательная возня Насти с Вовкой Калинкиным, родившая интерес к этой возне всего их шестого класса.
Они выпихивали друг друга и, стараясь не привлекать внимания, ожесточенно дрались за место у окна. Они мутузили друг друга руками и ногами, перевес был то на одной, то на другой стороне.
Белобрысый и худосочный Вовка уже стал красным, как рак, но одолеть Настю ему не удавалось.
Учительница честно пыталась вести занятие, но это было практически невозможно.
– Да что у вас происходит? – спросила учительница, когда поняла, что Настя с Вовкой будут выпихивать друг друга со своих законных мест еще долго.
Немного сердито она попросила драчунов:
– Может, вы уже, наконец, успокоитесь и дадите мне спокойно вести занятие?
Тогда Настя, ни слова не говоря, встала и простояла столбом возле парты весь урок.
Ботаничка еще пару раз пыталась разрешить их конфликт.
Она уговаривала и упрашивала, но ни Вовка, ни Настя на ее уговоры не поддавались.
Вовка считал, что это его законное место, а Настя считала, что он должен ей уступить как девочке.
По упрямому исподлобья взгляду Насти ботаничка наконец поняла, что она ни за что не уступит.
На втором уроке повторилось то же самое, на третьем, на четвертом и на пятом тоже. Кабинеты и учителя менялись, предметы были разные, но Настя стояла столбом в каждом новом кабинете возле первой парты.
Вовка гордо восседал на своем месте у окна и крутил у виска пальцем. Настя показывала ему язык.
Учителя сбивались, ведя урок, спрашивали, в чем дело, и недовольно на нее смотрели. Одноклассники объясняли педагогам, что в классе появилась новенькая.
На переменках девочки шептались, обходя Настю стороной, а на пятом уроке бросили ей на парту записку. Настя, не собираясь присаживаться даже на минуту, наклонилась и прочитала записку.
«Настя, не будь такой глупой, мы с этими мальчиками с первого класса учимся. Они нам и то никогда не уступают, а уж тебе и подавно уступать не будут».
За этим глубоким, шедевральным и предельно ясным содержанием подметного письма следовала подпись «Все девочки 6 «А» класса», а дальше подпись, имя и фамилия каждой девочки.
Настя прочитала записку, вздохнула, но ничто и никто на свете не заставил бы ее взять и уступить противному Калинкину.
Конечно же, она своим поведением вызвала бурю возмущения и среди учителей, и среди учеников.
На следующий день повторилось все то же самое, Настя стояла и не собиралась садиться за парту.
Ей опять прислали записку, на сей раз с признаниями в любви с подписью самого отсталого ученика в классе, местного изгоя.