– Ты говоришь об Иисусе, верно? – тихо спросил Мак.
– Что ж, я люблю этого человека. – Папа отвернулась и покачала головой, – Все в нем, без исключения. Однажды вы все поймете, от чего он отказался. Для этого просто нет слов.
Мак ощущал, как в нем вскипают чувства. Что‑то глубоко тронуло его, когда Папа говорила о своем сыне. Он колебался, стоит ли спрашивать, но в итоге все‑таки нарушил молчание:
– Папа, ты не поможешь мне понять кое‑что? Чего именно достиг Иисус своей смертью?
Она все еще глядела в лес.
– О… – Она махнула рукой. – Ничего особенного. Просто сущности всего, к чему стремилась любовь еще до начала творения.
– Ого, ничего себе абстракция. Нельзя ли поподробнее? – довольно развязно спросил Мак, во всяком случае, осекся он уже после того, как произнес вслух эти слова.
Папа, вместо того чтобы обидеться, улыбнулась.
– Нет, ну разве ты не наглеешь с каждой минутой? Дай человеку палец, и он всю руку отхватит.
Рот у него снова был набит, и он ничего не ответил.
– Как я уже говорила, все ради него. Творение и история – все ради Иисуса. Он центр наших устремлений, в нем мы полностью люди, так что наши устремления и ваша судьба связаны навеки. Можно сказать, что мы сложили все яйца в одну человеческую корзину. Потому что никакого плана «Б» не существует.
– Звучит довольно рискованно, – высказался Мак.
– Может быть, для тебя, но не для меня. С самого начала не вставало вопроса, добьюсь ли я того, чего хочу. – Папа подалась вперед и скрестила руки, положив их на стол. – Милый, ты спрашивал, чего Иисус достиг на кресте, так вот слушай меня внимательно: через его смерть и воскрешение я полностью примирилась с миром.
– С целым миром? Ты имеешь виду тех, кто в тебя верит?
– Со всем миром, Мак. Примирение – это улица с двусторонним движением, и я свою часть работы исполнила, совершенно, полностью, окончательно. Не в природе любви силой навязывать взаимоотношения, зато в природе любви открывать им путь.
– С этими словами Папа поднялась и собрала тарелки, чтобы отнести их в кухню.
– Значит, я не понимаю природы примирения и боюсь переживаний. В этом дело?
Папа не ответила, она помотала головой и направилась в кухню. Мак слышал, как она ворчит под нос:
– Люди по временам такие идиоты!
Он не поверил собственным ушам.
– Что я слышу? Бог обозвал меня идиотом? – крикнул он через дверь.
И услышал ее ответ:
– Если тебе угодно, милый. Да, сэр, если вам угодно…
Мак засмеялся и откинулся в кресле. Его мозг был более чем полон, точно так же, как и желудок. Он отнес оставшуюся посуду в кухню и сложил на стол, поцеловал Папу в щеку и направился к выходу.
Глава 14
Глаголы и прочие вольности
Бог есть глагол.
Букминстер Фуллер
Мак вышел под послеполуденное солнце. Он испытывал смешанные чувства, он был выжат как лимон и в то же время бодр и весел. Что за невероятный сегодня день, а ведь до вечера еще так далеко! Минуту Мак постоял в нерешительности, прежде чем зашагать к озеру. Увидев причаленные каноэ, он понял, что, наверное, они всегда будут вызывать в нем горькую радость, но решил, что неплохо бы поплавать в лодке по озеру впервые за несколько лет.
Отвязав последнее каноэ, он с энтузиазмом уселся в него и двинулся к другому берегу. Затем обошел все озеро, исследуя его уголки и заводи. Он обнаружил две речушки и пару ручьев, которые либо стекали в озеро, питая его, либо вытекали, устремляясь куда‑то, и еще отыскал отличное место, с которого можно было любоваться водопадом.