Потому что для тех, кто привержен системам, мы должны отыскать способ совмещать любовь и служение, разве ты так не думаешь? – спросил Иисус. – Помни, те, кто знает меня, вольны жить и любить без всяких схем.
– Это и означает быть христианином? – Вопрос прозвучал глупо, но Мак просто пытался суммировать все услышанное.
– А кто говорил что‑нибудь о христианах? Я не христианин.
Эти слова поразили Мака своей неожиданностью. Обдумав их, он не смог удержаться от усмешки.
– Да, пожалуй, ты не христианин.
Они подошли к двери мастерской, и Иисус снова остановился.
– Те, кто меня любит, приходят из всех существующих систем. Это буддисты и мормоны, баптисты и мусульмане, демократы, республиканцы и многие, кто вообще ни за кого не голосует, не ходит на воскресные проповеди и не принадлежит никаким религиозным институтам. У меня есть последователи среди бывших убийц и бывших фарисеев. Банкиры и букмекеры, американцы и иракцы, евреи и палестинцы. У меня нет желания делать из них христиан, однако я хочу видеть, как они перерождаются в сыновей и дочерей моего Отца, в братьев и сестер, в моих возлюбленных.
– Значит ли это, – спросил Мак, – что все дороги ведут к тебе?
– Вовсе нет, – улыбнулся Иисус и потянулся к дверной ручке. – Большинство дорог не ведут вообще никуда. Но это значит, что я сам готов идти по любой дороге, чтобы отыскать тебя, – Он помолчал, – Мак, мне надо кое‑что закончить в мастерской, так что мы с тобой увидимся позже.
– Ладно. Что ты хочешь, чтобы я сделал сейчас?
– Что тебе будет угодно, Мак, этот день полностью в твоем распоряжении. – Иисус похлопал его по плечу и улыбнулся, – Еще одно напоследок, помнишь, ты благодарил за то, что я дал тебе возможность увидеть Мисси? Так вот, это была идея Папы. – С этими словами он повернулся, помахал Маку через плечо и вошел в мастерскую.
И Мак понял, что ему хочется сделать, и направился к хижине, чтобы узнать, не там ли Папа.
Глава 13
Встреча сердец
Ложь имеет бесконечное число комбинаций,
тогда как правда бывает только одна.
Жан‑Жак Руссо
Подходя к хижине, Мак услышал запах лепешек, или оладий, или чего‑то не менее чудесного. Прошел, должно быть, всего час с обеда, если вспомнить о том, как управлялась с фактором времени Сарайю, однако ему казалось, что он не ел уже много часов. Даже если будь он слепым, запросто нашел бы дорогу в кухню. Однако, приблизившись к двери, был удивлен и разочарован, обнаружив, что в кухне никого нет.
– Есть здесь кто‑нибудь? – позвал он.
– Я на крыльце, Мак, – послышался через открытое окно ее голос. – Возьми себе что‑нибудь выпить и иди сюда.
Мак налил кофе и вышел на крыльцо.
Папа с закрытыми глазами отдыхала в старом кресле‑качалке в стиле адирондак [2] , нежась на солнышке.
– Что за дела? Бог решил позагорать? Неужели у тебя сегодня не нашлось других занятий?
– Мак, ты понятия не имеешь, чем я сейчас занята.
Напротив нее стояло другое кресло, он и уселся в него, а Папа открыла один глаз. Их разделял столик с подносом, полным аппетитной выпечки, масленкой со свежим маслом и целой батареей плошек с разными джемами и вареньями.
– Ух, какой запах! – воскликнул Мак.
– Налегай. Сделано но рецепту, который я позаимствовала у твоей прапрабабушки. Еще и по сусекам поскребла, – усмехнулась она.
Мак не был уверен, что означает «поскрести по сусекам», когда об этом говорит Бог, но решил не уточнять. Он взял лепешку и, ничем не намазав, откусил.