Смотреть на Финклера в телевизоре, одновременно вставляя его жене, — это было одно, но «Диски», которые слушала вся страна, — это совсем другое.
— И правильно сделал. Жаль, что я не смогла ее пропустить. Мне бы надо было прийти сюда, чтобы пропустить ее с тобой, но он настоял, чтобы я слушала ее вместе с ним. Меня это сразу насторожило — чего такого он мог наплести во время записи, что помешало ему слушать ее вместе с этой сучкой Ронит?
И опять Треслав представил себе супругов в постели, лицом к лицу, слушающими «Диски необитаемого острова», и Тайлер опять любуется Сэмовым членом, склоняется над ним, а в это время голос Сэма вещает из динамика о всяких там палестинских проблемах.
Вслух Треслав ничего не сказал.
— С той передачи все и началось.
— Что началось?
— Он заявил о своем стыде.
— Стыде из-за Ронит?
— Стыде за Израиль, тупица!
— Ах это. Я слышал их разговоры с Либором. Ничего нового.
— Новое в том, что он заявил об этом во всеуслышание. Ты представляешь, сколько людей слушает эту передачу?
Треслав имел об этом представление, но предпочел не вдаваться в подробности. Его всегда раздражали упоминания о «многомиллионной аудитории слушателей» и т. п.
— И теперь он об этом сожалеет?
— Как бы не так! Он теперь похож на кота, дорвавшегося до сметаны. Теперь у него куча новых друзей. Они называют себя «СТЫДящимися евреями». Чем-то это напоминает Потерянных мальчишек. И те и другие — жертвы банального недосмотра.
Треслав рассмеялся — отчасти ее шутке, а отчасти мысли о том, что Финклер обзавелся новыми друзьями.
— Он знает, что ты их так называешь?
— Потерянными мальчишками?
— Нет, СТЫДящимися евреями.
— Это вовсе не мое изобретение, они сами себя так назвали. У них вроде как общественное движение, вдохновленное — не поверишь — моим муженьком. А занимаются они тем, что сочиняют открытые письма и шлют их в газеты.
— За подписью «СТЫДящиеся евреи»?
— Именно так.
— В этом есть что-то ущербное, ты не находишь?
— Ты о чем?
— О том, что они ставят во главу угла свой стыд. Это напоминает мне «джеймсианок».
— Не слыхала о таких. Они тоже антисионисты? Тогда не рассказывай про них Сэму. Если они антисионисты — а тем паче
— Ну, от Сэмовой компании отрезания языков не дождешься. Это завзятые словоблуды, любящие свет рампы и звук собственных голосов. Сэм без конца треплется с ними по телефону. И еще ходит на заседания.
— Они устраивают заседания?
— Не открытые, насколько мне известно. До открытых дело пока не дошло. Просто собираются в доме одного из них, как заговорщики. Даже противно. «Прости меня, отче, ибо я согрешил». Сэм у них типа отца исповедника. «Прощаю тебя, сын мой. Произнеси троекратно „стыжусь“ и не езди на отдых в Эйлат». В моем доме я эти сборища не позволю.
— И в этом вся их программа: стыдиться своего еврейства?
— Нет-нет! — Она положила руку ему на предплечье.