— Ты забавный, — сказала маленькая девочка.
Она с ним чуть ли не флиртовала. Впечатление преждевременной зрелости усиливалось из-за ее одежды вполне взрослого покроя. Он еще ранее отметил эту особенность: финклерские мамы наряжали своих совсем маленьких дочерей, как взрослых, словно они были уже девицами на выданье.
— В каком смысле забавный? — спросил он.
— Забавный в другомсмысле.
— Понятно, — сказал он, ничего не поняв.
Может, под словом «другой» подразумевалось, что он не финклер? То есть это было очевидно даже для ребенка?
В этот момент к ним приблизилась Хепзиба с детским набором красок.
— Вы двое, похоже, неплохо поладили, — сказала она.
— Она сразу поняла, что я не unserer,— шепотом сказал ей Треслав. — Она увидела во мне anderer.Жуткая проницательность для ее возраста.
Словом unserer— «один из нас» — в семье Хепзибы было принято называть евреев, тогда как andererозначал «одного из них». Чужака. Врага. Джулиана Треслава.
— Глупости, — так же шепотом ответила Хепзиба.
— Чего вы там шепчетесь? — спросила девочка. — Папа говорит, что шептаться неприлично.
«Ну да, шептаться неприлично, — подумал Треслав, — зато прилично в семь лет быть отпетой атеисткой».
— Да, я знаю, — сказала Хепзиба. — А сейчас, если ты попросишь Джулиана хорошенько, он нарисует твой портрет.
— Джулиан Хорошенько, — обратилась к нему девочка, веселясь собственной шутке, — ты нарисуешь мой портрет?
— Нет, — сказал Треслав.
Девочка разинула рот от изумления.
— Джулиан! — упрекнула его Хепзиба.
— Я не могу.
— Почему ты не можешь?
— Не могу, и все тут.
— Это потому, что она не признала тебя unserer?
— Не говори ерунды. Просто я не рисую л ица.
— Сделай исключение ради меня. Смотри, как она расстроилась.
— Мне очень жаль, если ты расстроилась, — сказал Треслав маленькой девочке. — Зато это поможет тебе привыкнуть к мысли, что мы не всегда получаем желаемое.
— Джулиан, — сказала Хепзиба, — это всего лишь портрет. Она же не просит купить ей новый дом.
— Она вообще ничего не просила. Это была твоя просьба.
— Так, значит, это мнеты хочешь преподать урок про получение желаемого?
— Я никому не преподаю никакие уроки. Я просто не рисую портреты.
— Даже если твой отказ огорчит сразу двух прекрасных дам?
— Только без жеманства, Хеп.
— А ты не упрямься. Нарисуй ее мордашку, всего-то дел.
— Сколько раз я должен повторять «нет»? Я не рисую л ица, и точка.
За сим он ускользнул из комнаты и сразу же покинул дом, не попрощавшись с хозяевами, что было расценено Хепзибой как глупый каприз, недостойный мужчины. Через несколько часов она вернулась домой и застала его лежащим в постели, лицом к стене.
Хепзиба не любила и не допускала долгие паузы.
— И что все это значит? — с порога спросила она.
— Это значит, что я не рисую л ица.
Насколько она поняла, под этим подразумевалось: «Я не член твоей семьи».
— Отлично, — сказала она. — Тогда, может быть, ты перестанешь фантазировать про то, какие мы все расчудесные?
Насколько он понял, слово «мы» подразумевало финклеров.