Я почувствовал опасение и страх. Не свой, а чужой. Я посмотрел на Чарли и увидел безразличие. Чувство страха пришло из прохода по другую сторону от детского питания. Я обошёл все прилавки, ощущая этот страх, смешанный с гнетущей потребностью. Это был молодой человек с пыльными каштановыми волосами и небритым лицом, которое ещё не до конца созрело. Он уставился на пакет с собачьим кормом. Его джинсы были мешковатыми, а на нем была расстегнутая рубашка с длинным рукавом. Я видел пот на его висках и чувствовал, как он пытается набраться храбрости. Он отчаянно нуждался в деньгах. Долги и стыд навалились на его плечи. Я чувствовал пистолет, который он прятал в штанах. Я посмотрел на Вонючку, и она улыбнулась. Я улыбнулся в ответ и подошел к начинающему преступнику.
«Я куплю ваш пистолет за тысячу», – тихо предложил я. Он аж подпрыгнул. Мы с Вонючкой улыбнулись.
«Что?» – сказал он, его глаза метались вверх и вниз по проходу. Он думал, что я его подставляю.
«Я дам тебе тысячу за твой пистолет», – повторил я. Это было так логично. Ему нужны были деньги, а у меня были лишние. Никто бы не пострадал. Он не окажется в тюрьме, а пистолет выйдет из оборота. Я видел, как его рука медленно движется к спине. «У тебя ничего не получится», – предупредил я. Мои рефлексы, даже если бы я держал Вонючку, были бы намного выше его. Моя уверенность была непоколебима.
«Это не мой пистолет», – сказал он, позволяя своей руке опуститься обратно на бок. Я пожал плечами. Это был его выбор. Я просто улыбнулся. «Хорошо», – капитулировал он. Я убрал руку от Вонючки и потянулся в карман за пачкой банкнот. Моя уверенность и безупречное присутствие улетучились. Страх был невероятным. Лишних денег не бывает. Этот псих собирался ограбить это место, а я собирался вытащить пачку банкнот. Я делал это с ребенком на руках. Я был полным идиотом.
Я переместил руку, державшую Вонючку, просунул большой палец под её макушку и прижал к спине. Блеск вернулся на мгновение, но слишком поздно. Мальчик увидел мою нерешительность и схватился за пистолет. Пистолет оказался у него за спиной, ствол двигался от пола в мою сторону. Время для него текло медленно, слишком медленно. За то время, которое ему понадобилось, чтобы поднять ствол, моя рука уже высунулась из кармана, и в голове промелькнули схемы Кольта 45, оригинальной модели 1911. Моя рука накрыла его руку; один палец поставил на предохранитель, другой нажал на защёлку магазина, а третий подсунул под большой палец, не позволяя нажать на дополнительный предохранитель рукоятки. Его глаза расширились, когда магазин с металлическим лязгом упал на пол.
Моя нога быстро накрыла магазин, задвинула его за спину и убрала из зоны его досягаемости. Я повернул оружие и ствол в сторону от нас, одновременно перемещая Вонючку дальше от его досягаемости. Я переместил свой вес на левую ногу. Моя правая нога была наготове. Я не сомневался, что смогу ударить его по голове, если захочу. Мышцы мальчика расслабились, его взгляд переместился с меня на Вонючку. Он заметно успокоился, затем улыбнулся.
«Я совершил ошибку», – сказал он, когда его палец сошел со спускового крючка. Эти слова не соответствовали ни его возрасту, ни его поведению. Он не сделал никакого движения, чтобы выпустить оружие. Он хотел, чтобы я держал его. Дар Вонючки проходил через меня.
«Сколько тебе нужно?» спросил я.
«480 долларов, – ответил он, – это ружье моего деда. Мне нужно его вернуть». Я отпустил его и кольт. Реальность вернулась к нему. Он уставился на мгновение, затем убрал пистолет под рубашку и в брюки. «Мне очень жаль», – сказал он. Я отдернул большой палец от спины Вонючки. Я выдохнул, когда реальная жизнь снова вступила в свои права. Моя правая нога больше не была оружием.
«Ты увидел свой потенциал», – сказал я, порывшись в кармане и вытаскивая двадцатку. Его больше не волновала сумма. Я протянул ему рулон. «Возьми, сколько нужно».
«Кто она?» спросил он, снимая резинку с купюр.
«Кто-то очень особенный», – ответил я. Он отсчитал ровно 480 долларов, поправил резинку и передал мне остальные купюры. Я положил их обратно в карман.
«Ангел», – предположил он, убирая деньги в карман. Чарли зашел за угол и остановился перед журналом, который всё ещё лежал на полу.
«Я что-то пропустил? спросил Чарли.
«Будущее переписано», – сказал я с апломбом, который не заслуживал изображать. В конце концов, это была работа Вонючки. Молодой человек хихикнул под нос. «С тобой всё будет в порядке?» спросил я его.
«Думаю, да», – ответил он с улыбкой. Чарли потянулся вниз и достал журнал. «Она всё меняет. Как она это делает?»
«Ааа, ты был в её мире», – сказал Чарли, протягивая журнал. Молодой человек взял его и положил в передний карман.
«Мы понятия не имеем», – ответил я, – «похоже, вера является частью этого». Эти слова странно прозвучали из моих уст. Я всегда был неверующим, но может быть, она была ангелом. Вонючий ангел. Вонючка отпрянула от моей груди, пытаясь схватить красочную банку с полки рядом с нами. Банка оказалась слишком велика для её руки, поэтому она просто толкала её, пытаясь ухватить. Её лицо было напряженным и сосредоточенным. В этот момент она была совсем ребенком.
«Я должен извиниться», – продолжал молодой человек, – «последние пару лет я вёл себя как мудак». Он покачал головой: «Она показала мне много моих глупостей. Как её зовут?»
«Вонючка», – ответил Чарли с ухмылкой. Вонючка повернулась и улыбнулась Чарли. Она знала, что мы говорим о ней.
«Спасибо, Вонючка», – с юмором сказал парень. Её взгляд переместился на молодого человека. Он кивнул, повернулся и пошёл прочь. Я смотрел, как он идет без той развязности, которую я ожидал от молодого хулигана.
«Ты собираешься спасать мир?» спросил я у Вонючки. Она схватила меня за нос и подергала его, а потом перевела взгляд обратно на полку. Я подвинул её ближе, чтобы она могла обхватить банку обеими руками. Банка была слишком тяжелой, чтобы поднять ее, поэтому я помог. Мои усилия вызвали смех. Нам не нужен был баллончик с крахмалом, но я все равно его купил.
«У тебя кровь из носа идет», – сказал мне Чарли. Я поднял руку и вытер под ноздрями. Палец вернулся с небольшим количеством крови. Я снова вытер палец, и он снова стал чистым.
«Кажется, я сильно ударился о подушку безопасности», – сказал я, списывая это на несчастный случай.
«Что это было», – спросил Чарли, как только мы снова выехали на дорогу. Я был занят тем, что кормил Вонючку каким-то слегка лохматым морковным отваром, который пах совсем не вкусно. Но она вела себя так, будто это был шоколадный торт. Мне казалось, что я не могу достаточно быстро накладывать его в ложку. Это был первый раз, когда я увидел её требовательность. Она также настаивала на попытках помочь, что только усугубляло ситуацию.
«Парень собирался ограбить магазин», – сказал я, слишком быстро подтерев пальцем капающую морковь на подбородке Вонючки. Я протолкнул его вверх и между ее губ. Она возбужденно хрюкнула, желая еще. «Это было странно. Ты знаешь, как ты можешь вспоминать и выкапывать от куда то что-то давнее?»
«Да», – ответил Чарли, глядя между мной и дорогой. Я опустил пластиковую ложку обратно в банку, пока Вонючка напрягалась на ремнях стула, пытаясь дотянуться до нее сама.
«На этот раз я узнал пистолет и знал, как его разобрать. Я мог видеть инструкцию», сказал я, когда покрытые морковью руки Вонючки помогли мне поднести ложку к её рту.
«И что?»
«Я никогда не прикасался к оружию. Оно мне никогда не нравилось», – сказал я, зачерпывая морковную кашу на подбородке Вонючки. С первой попытки в её рот попала только половина. Это кормление потребует серьезной практики. «Мне кажется, я вижу чьи-то воспоминания».
«Может быть, ты видишь то, что тебе нужно», – добавил Чарли.