Изображение потускнело и вернулось на разделенный экран между ведущим и репортером. «Мэри, это та самая лихорадка Эбола, от которой недавно умерло столько людей в Африке?» – спросил ведущий.
«Джим, власти сказали мне, что она может быть более вирулентной». Мэри ответила: «Полиция установила блокпосты и проверяет все машины, выезжающие из района. Первый этап действий – сдерживание и быстрая изоляция зараженных». Разговор перешел на предположения о том, как мы с Вонючкой заразились Эболой. Роуз встала и начала закрывать шторы на всех окнах.
Глава 6 – Сэм
«Они сеят панику», – сказал я, – «все захотят уехать из города».
«И они заручатся поддержкой общественности для проведения обыска от дома к дому», – добавила Роуз, – «тактика Гитлера». Я посмотрела вниз на Вонючку, сосущую свою бутылочку. Кто-то очень сильно хотел её. Так сильно, что им было всё равно как. Они просто хотели заполучить её как можно быстрее.
«Что бы вы сделали, если бы Вонючка ушла?» спросил я. Может быть, это был кто-то другой, кто связался с ней. Наркотик, который они должны вернуть.
«Если бы я считала её в безопасности, – ответила Роуз, понимая, куда ведут мои мысли, – я была бы не против. Ты сказал мне, что Чарли практически затолкал её в твои объятия и оттолкнул тебя». Я кивнул.
«А что если бы это был кто-то, кто был связан более глубокими узами?» продолжила я.
«Возможно, но захотят ли они, чтобы это было так публично?» рассуждала Роуз.
«Ложь затруднила бы дальнейшую связь».
«Ты ревнуешь, что Вонючка связал себя со мной?» спросила Роуз.
«Нет, – подумал я на мгновение, – на самом деле это было здорово, за исключением…»
«Рак», – закончила за меня Роуз. «Может быть, другие связи отличаются. Может быть, некоторые люди становятся собственниками».
«Я боюсь, что Вонючка в опасности», – сказал я, наблюдая, как она выливает последнюю смесь из бутылочки. Я отнял соску от её губ и улыбнулся, услышав звук, который она издала. «Кто бы за ней ни охотился, он хочет, чтобы все остальные были далеко, и похоже, что у них это получится».
«Может быть, это правительство, – сказала Роуз, размышляя вслух, – ЦРУ и большое присутствие полиции. Им было бы легко все это организовать».
«Я ожидал, что вокруг будут бегать люди в костюмах», – предположила я.
«Может, они и есть», – добавила Роуз. Я поднял Вонючку на плечо, и она тут же рыгнула, вылив часть выпитого на мою рубашку. От неё исходил неприятный запах.
«Дай мне свою рубашку», – сказала Роуз, смеясь. Я положил улыбающуюся вонючую фабрику обратно на диван и стянул с себя рубашку. Роуз начала полоскать рубашку, а я взял Вонючку с собой, чтобы взять другую рубашку.
Остаток дня мы провели за разговорами, перемежая их просмотром новостей и сменой подгузников. Роуз пыталась убедить меня пойти в колледж. Для меня этот выбор был сделан более десяти лет назад, и я не хотел его переосмысливать. Она же настаивала, что я достаточно умён и легко парировала все мои доводы. Я задумался, какой была бы жизнь, если бы это был мой родной угол.
Чтобы сменить тему, я расспросил Роуз о её дочери. Натали явно была гениальна. К тому же Роуз поддерживала её на протяжении всего пути. Я рассмеялся, когда Роуз вспомнила детские выходки Натали. У меня сложилась картина независимой девочки, которая не любила жить по правилам, по крайней мере, когда была маленькой.
Роуз говорила о том, что Натали получила диплом юриста. Она окончила школу третьей в своем классе, и её активно привлекали к работе. Она согласилась работать в престижной фирме в Фениксе и была на пути к тому, чтобы стать их самым молодым сотрудником. Я видел гордость в глазах Роуз. Я также видел, что она очень скучает по своей дочери. Мне хотелось вмешаться и тайком передать Натали записку о болезни её матери. Нарушение доверия было единственным, что меня останавливало. Несколько дней назад меня бы это не остановило. На самом деле, еще два дня назад мне было бы абсолютно на всё наплевать. Я думал по-другому. Суйчас же мой разум был значительне добрее.
После обеда новости изменились. Мы с Вонючкой всё ещё были в эфире, но главным сюжетом стал великий исход из Флагстаффа. Я был прав. Внезапно многие люди стали брать отпуска. Из-за угрозы Эболы многие семьи были в панике. Дороги за городом были забиты до отказа, власти проверяли каждую машину.
«Это безумие, – сказал я, – как они смогут это отменить. Даже если они нас поймают, весь мир узнает, что у нас нет Эболы. Все это обрушится на них».
«Сэм, – медленно сказала Роуз, качая головой, – эти люди могущественны. Я не думаю, что они позволят тебе говорить с кем-либо. Забудь». Она была права. Лучшим сценарием для них будет, если мы с Вонючкой исчезнем. Для меня, взрослого человека, это, скорее всего, будет навсегда. Сообщить о нашей гибели из за заразной болезни было бы проще, чем поймать нас.
«А что, если мы сейчас обратимся к прессе?» размышлял я вслух.
«Нам пришлось бы доказать, что мы не заразные и у нас нет вируса Эболы», – ответила Роуз.
«Для этого пришлось бы привлечь ЦРУ и правительство, – продолжил я, – легко подделанные анализы заставили бы нас поместить в карантин». Роуз кивнула.
«Я не хочу, чтобы этим людям досталась Вонючка. Нам нужно увезти её из города, подальше от поисков, – продолжил я, – где бы она могла жить спокойно».
Зазвонил телефон и прервал наши мысли. Улыбка Роуз стала шире, когда она увидела определитель номера. Я знал ещё до того, как она взяла трубку, что это будет Натали.
«Привет, милая», – сказала Роуз, её голос поднялся на октаву.
«Нет, я не слишком напугана, – продолжала Роуз, отвечая Натали, – я остаюсь внутри, подальше от всего, что происходит». Натали говорила некоторое время.
«Я думаю, мне будет хорошо именно здесь, но спасибо за предложение», – сказала Роуз, – «Кроме того, я видела, что сегодня в Фениксе было 55 градусов. И я уже не молода и признаться ненавижу жару».
«Нет, я думаю, что приезд сюда будет пустой тратой времени, – продолжила Роуз после паузы, – я думаю, что они раздувают из мухи слона. Если бы это было действительно так заразно, больницы были бы уже переполнены».
«Ну, я думаю, – сказала Роуз, пожав плечами, – если период изоляции такой долгий, то, возможно, они правы». Роуз покачала головой в разочаровании и закатила глаза.
«Нет, – продолжала Роуз, – даже если ты приедешь сюда, я не уеду. Просто оставайся в Фениксе, и мы увидимся как всегда во время Дня благодарения». Я вздрогнул от её слов. Рак мог забрать Роуз до Дня благодарения. Она ставила Вонючку выше того, чтобы увидеть свою дочь. Я посмотрел на Вонючку, и она улыбнулась мне. Сильнейший наркотик. Интересно, есть ли отходняк? Затаился ли ли Чарли или кричит, требуя её возвращения?
«Мне очень нравится твоя забота, милая, – продолжала Роуз, понизив голос, – но я старая, а не дряхлая. Я могу принимать собственные решения».
«Может, тебе стоит поехать?», – прошептал я. Роза решительно покачала головой.
«Как продвигается работа?» спросила Роуз, пытаясь сменить тему. И это сработало. Они проговорили двадцать минут о мелочах жизни. Роза оживилась во время разговора, она говорила не только словами, но и свободной рукой. В её лице было столько любви, когда они обсуждали перепланировку дома Натали. Они смеялись, обсуждая цвета, используя воспоминания из их общего прошлого. Натали предприняла еще одну слабую попытку заехать за Роуз в конце разговора. Она не удалась, но заканчивая разговор, они обе выразили свою любовь.
«Ты только что предпочла Вонючку своей дочери», – заметил я.
«Я выбрала того, кому нужна была помощь», – ответила Роуз, – «За Натали не охотятся». Роуз была сильной женщиной. Она провела линию на песке и защищала её силой воли. Я всё ещё задавался вопросом, была бы такая же реакция, если бы Вонючка была нормальным ребёнком. «Как нам вывести её из города? Мы не можем пойти пешком, а все машины обыскивают».