Набу-ката-цабат задумал пойти извилистым путём…
Он сумел породниться с ассирийской правящей династией в расчёте на то, что через одного из Саргонидов приобретёт то же самое, чего так всегда жаждал. А жаждал он власти, и только её. Пусть и урезанной, и не царской теперь.
Ну и, конечно же, выбор у него пал на Шамаша, так как тот по матери являлся наполовину вавилонянином.
* * *
Свадьба Шамаша с дочерью Набу-ката-цабата состоялась ещё до того, как сводный брат Ашшурбанапала по завещанию получил во владение Вавилонию. Затем хитрый тесть сделался для Шамаша не только родственником, но и своим в доску парнем и начал исподволь внушать зятю, что тому было бы неплохо по-настоящему стать царём, а не оставаться всю жизнь безвольной куклой в руках везунчика.
Речи эти оказались не пустыми.
Они падали на благодатную и уже вполне взрыхленную почву…
* * *
План у Шамаша и его тестя созрел быстро и был он в общем-то довольно-таки простой: действовать надо осторожно и постепенно, привлекать на свою сторону как можно больше людей и выдавливать из Вавилонии всех тех, кто сохранял безусловную лояльность к Ашшурбанапалу. А ещё усиливать вавилонскую армию и расставлять в ней на командные должности преданных вавилонян.
Не последним пунктом плана было и налаживание отношений со жречеством, с банкирами и купцами, которые могли профинансировать в будущем Шамаша. Особую роль в этих планах играли вавилонские олигархи, и прежде всего две самых влиятельных среди них семьи- Нагибу и Мурашу (об этих могущественных семьях в дальнейшем ещё будет сказано отдельно).
Необходимо было так же установить дружбу и с вождями арамейских и халдейских княжеств, находившихся под боком.
* * *
Набу-ката-цабат, как всегда, был бесцеремонен. Появился он в покоях царственного родственника бесшумно. Шамаш только что встал и ещё даже не привёл себя в порядок и не начинал завтракать.
– Как дела, зятёк? – спросил Шамаша Набу-ката-цабат. – Как спалось сегодня?
Шамаш выглядел не важно. Он приложился смоченным в холодной воде платком к голове, но влажный платок не помогал. Шамаш тяжело вздохнул и страдальчески скривился:
– Бо-о-олит…
– Что, сильно?
– Ещё такого не было!
– Э-э-э, наверное, много выпил вчера? – делано посочувствовал тесть.
– Да, вроде, как всегда выпивал…
– Что, совсем уж немного?
– Вот клянусь, немного. Только поздно заснул. Впрочем, и сон долго не приходил. Ворочался с боку на бок. Ну а потом…Привиделся. Но какой-то, как бы это сказать? Какой-то странный…
– А ну-ка расскажи, зятёк? И что же тебе такого приснилось? – заинтересовался визирь.
– Э-эх, хех, хех, а приснилось мне, что я поджигаю своими руками дворец…
– Хм… Прямо и дворец? – визирь насторожился, и поспешил уточниться с вопросом: – Ну и какой? Чей это был дворец?
– Хочешь знать, чей дворец я поджигал?
– Ну, да.
– По правде сказать, я что-то так и не разобрал. Ниневийский… и-или… или вавилонский… И к чему этот сон, а? Я вот теперь всё не успокоюсь и думаю об этом. Думаю и думаю. От раздумий этих аж голова уже раскалывается.
Набу-ката-цабат деланно спокойно пожал плечами:
– Позвать может астролога? Что бы он нам всё прояснил с твоим сном…Только астролог нам может разъяснить его. Что за этим сном всё-таки стоит…
– Я об этом думал… И я его уже вызвал, – ответил визирю Шамаш.
Вскоре в покоях Шамаша появился придворный астролог.
Шамаш во всех подробностях пересказал ему свой сон, и астролог, поразмыслив немного, ответил:
– Могу сказать на это только то, что вскоре всё изменится. Но чтобы дать более обстоятельный ответ, мне необходимо провести гадание как положено, и желательно это сделать непосредственно в храме.
– Тогда, действуй! – Шамаш указал жестом, чтобы астролог покинул его покои.
– А я к тебе с новостью, – вкрадчиво заговорил Набу-ката-цабат, и подал зятю сандали и верхнюю одежду.
Шамаш не стал дожидаться рабынь и сам оделся и обулся.
– Надеюсь, новость у тебя хорошая и меня не расстроит? – переспросил он.
– Думаю, что хорошая, – ответил зятю визирь.
– Ну, говори тогда…Я весь в внимании, тебя слушаю.
– В Вавилоне проездом оказался человек…Ты я думаю его знаешь. У него прозвище… запоминающееся.
– Озвучь?
– Тебе что-то говорит прозвище Красавчик?
– Хм, а кто это? Постой ка, как ты сказал? Ещё раз повтори!
– Кра-а-асавчик… Это ни о чём тебе не говорит?
– Красавчик? Кра-а-асавчик… Не-ет, не припомню. Ты кого имеешь ввиду, проясни?
– Да знаешь ты его! И виделся с ним. Причём виделся не раз при Ниневийском дворе…
– Где? Когда? Напомни.
– Напомнить?
Шамаш закивал головой.
– В Северном дворце. Так прозвали одного молодого халдейского князя. Он родом из Приморья…
– А не Набуэля ли ты сейчас имеешь ввиду?
– Его.
– А-а! А я его тоже действительно знаю, хотя и не так чтобы близко с ним знаком. Ну и что?
Следует сказать, что Набуэль был не простым халдеем. Ему едва перевалило за двадцать лет, и он прослыл первым кутилой, а ещё и отъявленным сердцеедом.
После того, как прежний правитель халдейской области Приморья поддержал вторгшихся в пределы империи эламитов, а потом сбежал с ними, Ашшурбанапал решил преобразовать Приморье в обычную провинцию и назначить в неё уже своего ставленника. Выбор был долгий и достаточно сложный, и, в конце концов, пал на представителя того рода, который скептически был настроен к прежнему князю Приморья и находился даже в опале. И вот возможно новый уже губернатор направлялся в Ниневию, чтобы окончательно получить утверждение в этой должности.
Тесть и по совместительству визирь Шамаша произнёс:
– Я бы с этим князем вёл себя поосторожней, но с ним необходимо всё равно встретиться, пока он в Вавилоне.
– Зачем? – удивился Шамаш.
– Не перебивай, зятёк! Если думать о будущем, то это надо обязательно сделать! И даже больше того… – продолжил визирь. – Надо бы в честь этого князя нам устроить пир.
Шамаш недолго поразмышлял и дал на это согласие.
* * *
Настала теперь пора несколько слов посвятить этому самому Набуэлю. И я это сделаю охотно.
И вот почему…
В последние года полтора он обретался в основном уже не у себя на родине, а в столице империи, и вернулся в Приморье ненадолго, чтобы только проводить в последний путь своего отца. Хотя Набуэль был и молод, но он успел в Ниневии изрядно засветиться… Он там приобрёл громкую известность. Для своего времени этот князь был неординарной личностью. Те, кто знал этого юношу, считали его отъявленным щёголем, ну а мы сейчас дали бы ему другое определение и назвали бы его модником или франтом. Причём самым первым не только в Ниневии, но и во всей империи.
Набуэль умудрился много чего ввести в тогдашний повседневный обиход. Так именно он стал первым носить не сандали, а подобно варварам предпочитал одевать сшитые из кожи сапоги, но только на высокой платформе (такие прежде носили некоторые женщины), он так же начал облачаться и в необычного покроя верхнюю одежду, и после него стало особым шиком одевать на праздничных пирах парики. У него этих париков было очень много и они были самых разных расцветок.
А ещё он первым стал сбривать бороду и оставлял только аккуратные усики на лице. Во всём он был необычен, изыскан и утончён, и многие юноши намерено ему теперь подражали, так как он стал в некотором роде их кумиром.
Но этим не ограничивались его достоинства в глазах окружающих. Ещё этот князь был не только хорошим наездником и храбрым воином, но умел красиво говорить и играть на различных музыкальных инструментах. И этот князь превосходно пел. Голос у него был чистым и сильным. К тому же, этот юноша обладал и идеальным слухом.
Пел Набуэль не хуже лучших профессиональных певцов той эпохи. Причём, он не стеснялся петь и на пирах. Его часто просили, чтобы он спел хотя бы две-три песни на празднествах.