– Пауль, пожалуйста, всегда помни, что есть и другие миры, в которых можно петь.
Каким-то образом мне стало немного легче от этих слов. Все это было в те далекие времена, когда мы жили в маленьком городке на берегу Тихого океана, недалеко от Сиэтла.
Когда мне исполнилось девять лет, мы переехали на другую сторону континента – в Бостон. Мне очень не хватало того тихого мягкого женского голоса, готового в любую минуту прийти на помощь. Голоса, которому можно было доверить все свои секреты. Я всегда помнил то безмятежное чувство безопасности, защищенности, которое возникало у меня в детстве благодаря незнакомой мне работнице службы информации. В минуты сомнений, жизненных неурядиц я иногда ловил себя на мысли, что будь ее голос в пределах досягаемости, и все проблемы разрешились бы сами собой. Сколько внимания, сердечности, доброты было в этих отношениях женщины и маленького мальчика!
Однажды я возвращался от своей сестры в колледж, и по пути самолет совершил посадку в Сиэтле. У меня имелось полтора часа свободного времени до пересадки. Я набрал номер телефонного оператора в моем родном городке и попросил:
– Пожалуйста, информацию.
К моему удивлению, до боли знакомый голос из детства ответил:
– Информация.
– Не могли бы вы сказать по буквам, как правильно пишется слово «парашют»? – неожиданно для себя произнес я.
В ответ повисла долгая пауза, а затем раздалось:
– Полагаю, ваш палец уже зажил?
Я рассмеялся:
– О! Это действительно вы! Фантастика! Вы даже не представляете, как много значили для меня все это время.
– Вы, возможно, будете удивлены, но и для меня ваши звонки тогда значили очень много. У меня никогда не было детей. Я всегда ожидала от вас звонка как подарка. Мне не просто приятно было быть нужной для вас, но благодаря вам моя жизнь наполнялась гораздо большим смыслом, – ответила женщина.
Я рассказал ей, что часто вспоминал все эти годы наши разговоры по телефону и спросил, не будет ли она возражать, если я позвоню еще раз, когда случится остановиться в Сиэтле.
– Конечно, звоните! – ответила моя собеседница. – Просто спросите Салли, если ответит кто-нибудь другой.
Три месяца спустя я снова оказался в аэропорту Сиэтла.
– Информация, – услышал я в трубке незнакомый женский голос.
Я спросил про Салли.
– Вы ее друг? – запнувшись, спросила женщина.
– Да, и очень старый.
– Мне очень жаль. Последние несколько лет Салли работала у нас на полставки. Она умерла две недели назад.
Я молчал.
– Алло, вы еще здесь? – спросила меня женщина.
– Да, я слушаю.
– Салли оставила небольшую записку на тот случай, если вы позвоните. Прочитать?
– Да, – ответил я.
– Тут написано: «Передайте ему, что есть и другие миры, в которых можно петь. Он знает, что я имею в виду».
Я поблагодарил незнакомку и повесил трубку. Сердце сжималось от печали, но в этой печали был свет.
Монолог музыканта
Какая глупость эти авторские права!
Разве может кто-нибудь, кроме Господа Бога, претендовать в этом мире на авторство?
Да, я написал эту музыку, которой сейчас заполнены соцсети. Перенес прозвучавшие в душе звуки на подвернувшийся под руку бумажный листочек. На следующий день распечатал партии, раздал музыкантам… Но кто автор нотной клинописи? подвернувшегося, довольно кстати, под руку карандаша? бумажного листка и вообще бумаги? Кто автор музыкальных инструментов, благодаря которым музыка зазвучала? Кто научил музыкантов ощущать ее в своих сердцах и передавать слушателям? И самое главное – имею ли я право называть неизвестно откуда проникшую в душу мелодию, своей? Разве могла она заполнить сердце и ум, если б они не были подготовлены к принятию? подготовлены всей моей жизнью: победами, поражениями, обидами, летними дождями, колыбельными песнями мамы?
Маленькая девочка, смеясь, убегала по лугу от старшего брата, а тот, высоко подпрыгивая и нарочито спотыкаясь, пытался ее поймать – эта увиденная накануне сценка непостижимым образом переродилась в звуки. Не будь того луга, той девочки и ее брата, солнца на небе и легкого ветерка – музыка не смогла бы родиться.
Я уже слышу хор возмущенных голосов:
«У каждого автора свой стиль, своя манера подачи. Если все откажутся от авторских прав, сочинения станут безымянными. Слушатель потеряет ориентиры в мире музыки!»
Но я же не о том, чтобы сочинения стали безымянными. Пусть имена остаются. Я о том, что даже самый великий композитор в одиночку равнозначен нулю. О том, что музыка божественна, что ее приход в этот мир может случиться только благодаря вдохновению и труду миллионов людей, солнцу, ветру, звездам, морю… Понятие авторства чрезвычайно условно. Разве не так?
Капелька и океан
На лесную полянку упали лучи восходящего Солнца, разогнали остатки тумана и разбудили дремавшую на изгибе тонкого травяного стебелька капельку росы. Пронизанная светом она с изумлением огляделась вокруг. По всей поляне, то тут то там вспыхивали такие же как она капельки и, покачиваемые ветерком, раскланивались друг с другом:
– Здравствуйте!
– Какое чудесное утро!
– Вы ослепительно прекрасны!
– Вы тоже!
– Здравствуйте!
– Здравствуйте!
Их тонкие голоса сливались в общем хоре в единую песнь летнего утра, в которую вплетались шелест листьев, трели птиц, жужжание пчел… Легкий ветерок коснулся травяного стебелька. В порыве благодарности тот склонился. Наша капелька, не успев прижаться плотнее к шероховатой поверхности, в ужасе заскользила вниз и растеклась бы по земле, но растущая неподалеку ветреница вовремя подставила ей свой узорчатый листик. Теперь сквозь переплетение высоких трав капельке виднелись лишь краешек неба и четыре ее более везучие подружки, продолжавшие сиять в солнечных лучах на лепестках колокольчика. Ах, как они были прекрасны в своей чистоте и блеске! День нарастал, и в какой-то миг все четыре капли, слившись в прозрачное облачко, устремились ввысь к небесной голубизне.
– Куда же вы? Возьмите меня с собой! – Прокричала им вдогонку наша капелька, но ее голосок был слишком тонок, чтобы его услышали.
– Какая я несчастная, никому не нужная, никому не интересная, – прошептала она и собралась было соскользнуть на землю, но подняв взор вверх, вдруг заметила, что краешек небесной сини расцвел радугой солнечных лучей. Капелька перекатилась в центр листика. Солнечные лучики тут же заметили ее, потянулись вниз, нежно обняли, наполнили теплом. Исполненная благодарности она стала таять в их объятиях и в какой-то момент, почувствовав в себе необычайную легкость, подобно капелькам-подружкам, вознеслась вверх к проплывавшему над поляной облачку.
Ах, как тут было весело! Невесомые и неразличимые для посторонних глаз капельки оживленно переговаривались друг с другом, перелетали с место на место, обнимались и вновь разлетались в разные стороны. Сколько интересных историй услышала здесь наша капелька! Одни из ее новых подружек поднялись в небо с широких пальмовых листьев, другие с горных ледников или из горячих гейзеров, взметающихся вверх на Камчатке, а большинство – с поверхности океанов. У каждой из океанских капелек своя истории, но все они обычно начинались со слов: «Когда я была Океаном…».
– А как это – быть Океаном? – спросила наша героиня одну из новых подружек.
– Это значит быть собой и всеми одновременно.
– Разве такое возможно?
Но океанская капелька не успела ответить – кружимая ветром она серебристой снежинкой уже летела вниз, к земле.
Настал вечер. Солнце, разрисовав небо оранжевыми, розовыми и светло-палевыми красками, тихо спряталось за горизонт. Растекаясь и перемешиваясь, краски постепенно потемнели, и на небе одна за другой начали вспыхивать капельки звезд. Ближе к полуночи их стало так много, что не счесть! Теперь, если хорошо приглядеться, можно было заметить, что мириады этих небесных капелек тоже образуют бесчисленное количество больших и малых облачков. А если еще и прислушаться, то можно было услышать, как они переговариваются друг с другом, и их голоса сливаются в завораживающую симфонию звездного океана.