– Горько и кисло, – сказал Декстер, отодвигая от себя соусник подальше.
– Но ты должен был бы…
– Оставь его, папа! – попросила Элен. – Ты испортишь обед бедному мальчику!
– Обед? Ведь он сказал, что это завтрак! – возразил Декстер, кивнув на доктора.
– Для тебя обед, а для нас завтрак, – заметил доктор. – Ну, попробуй вести себя как мы, и сними локти со стола.
Декстер так поспешно исполнил приказание, что уронил со стола рюмку. Нагнувшись, чтобы поднять ее, он увидел, что ножка от нее отлетела.
Доктор не мог удержаться от гневного жеста, а мальчик с диким криком мгновенно бросился в угол.
– Я не успел удержать ее, сэр! Я нечаянно, сэр! Только не бейте меня! Не бейте! Простите меня! Никогда не буду!
– Господи, что же это такое! – доктор нервно встал из-за стола.
Мальчик громко заревел и, без сомнения, выпрыгнул бы из окна в сад, если бы Элен не схватила его за руку. На глазах девушки показались слезы, а сердце переполнилось состраданием. Один этот крик о пощаде сделал для будущего Декстера больше, чем многие дни хорошего поведения.
– Тише, тише! – успокаивала Элен мальчика, который от страха хватался за ее платье.
– Я вытерплю палку, – шептал он, – только не позволяйте ему бить меня слишком сильно.
– Глупости! – резко сказал доктор. – Я вовсе не собирался тебя бить.
– Извините, сэр, мне показалось, что хотели… – рыдал мальчик.
– Я всего лишь строго посмотрел на тебя, за то что ты был неловок… Ты сделал это нечаянно.
– Да, нечаянно, нечаянно! – оправдывался, рыдая, мальчик, невольно вспоминая один тяжелый день из своей юной жизни.
– Нет, нет, еще не время! – поспешно крикнула Элен служанке, отворившей дверь. – Мы позвоним.
Служанка ушла, а мальчик, рыдая, снова прижался к девушке.
– Ну, полно, полно, – утешала она Декстера, – папа не сердится… Ты разбил рюмку, но извинился. Пойдем, садись за стол.
Усадив мальчика, она нежно поцеловала его в лоб. Мальчик, тихо всхлипывая, обвил ее шею руками.
Доктор отошел к окну.
– Ну, перестань, – успокаивала мальчика Элен. – Иди, папа, все прошло.
Доктор вернулся и, проходя мимо мальчика, поднял руку, чтобы погладить его по голове, но тот быстро, как испуганный зверек, увернулся – словно от удара.
– Господь с тобой, Декстер! Что ты? Так нельзя! – сказал доктор. – Ну, дай мне руку. Мой дорогой мальчик, мы с тобой должны быть друзьями.
– Как у них там, однако, строго, – заметил он по-французски дочери, – малыш страшно напуган!
Подавая доктору руку, мальчик все еще всхлипывал.
Завтрак возобновился, но у Декстера аппетит совсем пропал: он не мог доесть ягненка и едва справился с небольшим куском торта.
– О чем ты задумался, Декстер? – ласково спросила Элен после завтрака.
– Он меня пошлет назад в приют? – прошептал мальчик, глотая слезы.
– Нет, нет, – сказал доктор, услышав опасения мальчика.
Это, казалось, утешило Декстера.
Отправляясь вечером, после одиннадцати часов, спать, Элен Грейсон тихо вошла в маленькую белую комнатку, где спал мальчик. Лицо его освещалось луной, и он плакал во сне.
– Бедный ребенок! – прошептала девушка с глубоким состраданием.
Вероятно, ее присутствие повлияло на сны мальчугана, потому что он глубоко вздохнул и затем улыбнулся.
Элен нагнулась и поцеловала бездомного сиротку, заброшенного к ним судьбой. Заметив, что отец стоит в дверях, девушка невольно кинулась к нему.
– Господь с тобой, моя дорогая, – сказал он взволнованным голосом, – это так похоже на тебя. Я взял его по капризу, но этот бедный маленький дикарь, видимо, способен внушать более нежные чувства. С Божьей помощью мы сделаем из него человека, за которого нам не придется краснеть!
Бедный Декстер заснул в слезах, вполне соглашаясь с приютским начальством, утверждавшим, что другого такого сорванца, как он, не найти на всем белом свете. Охватившее его отчаяние преследовало мальчика и во сне, хотя в действительности его дела шли лучше, чем он мог ожидать.
Глава VII
Укрощение маленького дикаря
– Вот теперь хорошо!
Доктор положил перо, снял очки и теперь потирал руки, осматривая Декстера с головы до ног.
Благодаря заботам Элен сирота преобразился. Правда, его волосы были пока слишком короткими, а бледное и печальное лицо еще сохранило отпечаток работного дома, зато одет мальчик был в чистый, сшитый по нему костюм, белую сорочку с отложным воротничком и черный галстук, придававший всей его внешности благообразный вид. Наряд завершало кепи с твердым козырьком.
– Что я говорил тебе, Элен! – заметил доктор с самодовольной улыбкой. – Видишь, какие успехи мы уже сделали… Ну, сэр, как ты себя чувствуешь теперь?
– Не совсем хорошо, – ответил мальчик, чувствуя себя очень неловко в новой одежде.
– Ты хочешь сказать: тебе не совсем удобно?
– Да, – кивнул Декстер. – Сапоги жмут мне ноги. И если панталоны не сдерут с меня кожу, то жесткий воротничок уж точно отпилит мне голову!
– Гм… Так ты хотел бы надеть свое прежнее платье?
– Ну, нет, покорно благодарю! – воскликнул Декстер. – Эти вещи мне все-таки нравятся больше… Скажите, мне можно теперь носить их?
– Конечно, – ответил доктор. – Но береги их, будь хорошим мальчиком.
– Да, я постараюсь, сэр… Она сказала, что я должен сделаться очень даже хорошим, – и, кивнув в сторону Элен, он приподнял ногу в тесном сапоге.
– Хорошо, но не говори больше «она». Ты должен смотреть теперь на мисс Грейсон как на свою сестру.
– С радостью! – воскликнул мальчик горячо.
Элен слегка покраснела, и ее ласковое лицо приняло серьезное выражение. Но когда Декстер схватил ее руку и прижал к своей щеке, девушка снова улыбнулась и положила другую руку на его стриженую голову.
– Сэр, не правда ли, она очень красивая? – спросил внезапно Декстер.
Это вольное обращение мальчика заставило доктора поморщиться, но, надеясь на лучшее в будущем, он кивнул в знак согласия.
– Мы с Декстером наполнили его комод новыми костюмами и бельем, – сказала Элен.
– Да, и вещей так много! – воскликнул мальчик. – Там всегда будет моя спальня?
– Да, это будет твоя комната, – подтвердил доктор.
– У меня теперь две пары сапог и пара башмаков! – восхитился Декстер. – Одна пара на мне и еще две в комнате! Скажите, в котором часу мне надо вставать, чтобы чистить себе и вам башмаки?
– Гм! – кряхтел доктор. – Нет, мой мальчик, сапоги будет чистить прислуга. Тебе не придется марать руки.
Мальчик в недоумении уставился на доктора.
– Можно оставить теперь Декстера с вами? – спросила Элен. – У меня есть дело.
– Да, да, конечно, моя дорогая. Мы начинаем неплохо. Декстер, сядь на тот стул и займись книжкой, пока я буду писать.
Мальчик посмотрел на стул, на доктора, а затем на Элен.
– Нельзя ли мне идти с вами? – спросил он ее.
– Не теперь, Декстер, я буду очень занята… После мы пойдем с тобой гулять.
Элен приветливо кивнула ему и вышла.
– Возьми с той полки книгу, – ласково сказал мальчику доктор, усаживаясь за письменный стол.
Декстер подошел к книжной полке, взял большую книгу с картинками и вернулся к стулу, на который указал ему доктор. Он разложил книгу на коленях, перевернул несколько страниц, а затем принялся наблюдать за приемным отцом, который, сидя за столом, излагал на бумаге свои мысли.
С доктора взгляд мальчика перешел на темный бюст, стоявший на верхней полке этажерки, потом на коричневый бюст Цицерона на противоположной полке, и он рассмеялся: последний напомнил ему мистера Сибери. «Что теперь делают мальчики в школе?» – подумал Декстер.
Стоявшие на этажерке черные мраморные часы пробили четыре четверти и одиннадцать.
«Безразлично, какого происхождения человек, – писал доктор, – все люди состоят из одних и тех же элементов…»
– Послушайте, сэр! – обратился к нему Декстер.
– А? Что? – поднял голову доктор.
– В котором часу вы будете обедать?
– Обедать?.. В час… Почему ты спрашиваешь об этом? Ведь ты недавно завтракал.
– Кажется, уж давно.
– Продолжай смотреть книгу.
Декстер повиновался, а доктор снова принялся с увлечением писать.