– Освободил ты меня от ига тяжкого, Андрей. Думал, помру, утопну с камнем на душе. Как же теперь легко-то, лепно! Первый раз в жизни помирать не хочется!
Андрей:
– Ну ты развеселился. Угомонись, Даниле, о седине своей попомни!
Данила:
– Что седина! Ржой покрылся я, да помётом бесовским! Уж думал, не отмоюсь, не отскребусь. А нынче я, как одесную Бога сижу! Не кори, знаю, не подобает монаху радостью сердце томить.
Прячась, за оградой появляется татарчонок. В руке у него посверкивает нож.
Данила:
– Андрей, уж поздно, ты иди. Не откажи, вычитай за двоих вечернее правило. Охота мне одному посидеть. Не пойму, вроде радуюсь о будущем дне, а слёзы текут, будто прощаюсь? Ты иди!
Андрей:
– Прощай.
Уходит. Татарчонок:
– Нет Берке. Я – Берке.
Бросается с ножом на Данилу.
Картина 6.
Две души в белых одеждах сидят за большим столом. В центре стола горит свеча. Душа старца с чёрной витиеватой греческой бородой:
– Что ж, Данила, так-то он тебя запросто и убил?
– Да, отче Лука, так и убил.
– А что ж Андрей твой, прибежал на крик?