Ну, вот и Весёлый. Мальчик подошёл к бараку, в котором жила его знакомая. Почерневшее от влаги строение выглядело убого. Все окна, кроме двух на втором этаже, забиты фанерой. На стук дверь немедленно распахнулась – на пороге именинница.
– Здравствуй, Галка.
– Здравствуй. А я уж подумала, ты забыл. Проходи, пожалуйста.
Мальчик переступил порог.
– С днём рождения тебя.
– Спасибо, – ответила девочка. – Ох, и грязищи же ты натащил, Вовка. А я ведь пол помыла.
– Сниму, не переживай.
– У тебя ботинки новые? – оживилась она. – А где сапоги?
– Да на них же и выменял.
– Хорошие ботинки. Только зимой в них замёрзнешь. Уже снегом пахнет.
– Ты сегодня ещё на дворе не была?
– Нет. А что?
– Им не только пахнет, он уже идёт вместе с дождём.
– Ужас! – воскликнула девочка. – А ведь под магазином в нашей обуви долго не постоишь.
Мальчик снял ботинки и в шерстяных носках, подаренных тётей Марией, прошёл к табурету.
– Галка, а помнишь того дядьку на чердаке?
– Конечно. Неприятный тип. До сих пор обидно, что он не за что накричал на нас.
– А ведь он оказался лазутчиком.
– Как? – Галя растерянно схватилась за ворот кофточки. – Этого не может быть. Он же так беспокоился за нас.
– За свою рацию он беспокоился, – пояснил Вовка. – Но теперь его поймали, и вредить он больше не будет.
– Так он что, самый настоящий фашист?
– Не знаю. Может быть, и не самый настоящий, но что он немецкий агент, это точно. И знаешь, что его погубило?
– Что? – затаила дыхание девочка.
– То, что он на нас наткнулся.
– Ты рассказал о нём в милиции?
– Да. Правда, не сразу. Потому что некогда было думать о нём. А потом в какой-то момент я вдруг понял, что это враг. И уже на следующий день он попался.
– Ты молодец, Вовка. Умеешь думать.
– И ты молодец, – сказал мальчик. – Ведь мы вместе были, когда его увидели. И если бы не ты, всё могло бы кончиться иначе. Короче, начальник милиции передал тебе свою благодарность и ценный подарок.
– С-спасибо, – неуверенно сказала девочка. – А ты не разыгрываешь меня?
– Тю. С какой бы стати я тащил сюда вещмешок? – Подарок в нём.
– Покажи, – подалась она вперёд.
– Он твой, сама и вытаскивай, – нарочито равнодушным тоном сказал мальчик.
Девочка подошла к вещмешку, оставленному у порога, проворно развязала его и медленно вынула из него один валенок. В глазах её начал разгораться восторг. Вынула второй. Жадно осмотрела оба валенка.
– Это мне? – прижала она их к груди.
– А что, и у вашей кошки сегодня день рождения? – улыбнулся Вовка.
– Боже мой! Прямо не верится. Я морозов этих пуще огня боялась. А тут такие валеночки. И подшиты как здорово. Чудеса какие-то.
– У меня теперь тоже такие валенки, – сказал мальчик. – А в подшивку их отдавал я.
– Спасибо, Вовка! – Девочка порывисто подошла к нему и чмокнула его в щеку. – Ты меня так выручил, слов нет.
Паренёк зарделся и грубовато предложил ей:
– Ты померяй, померяй сначала.
– А я и так вижу, что они мне впору, – радостно ответила она. Но валенки всё-таки надела. – Хорошо сидят. Ну, всё. Теперь я ни за что не замёрзну. А сейчас чай будем пить с конфетами.
Минут через двадцать в Галином стакане начала дребезжать ложечка.
– Самолёты, – огорчённо сказала девочка. – Как и на твоём дне рождения.
– Теперь дни рождения почти у всех под бомбёжку проходят. Вот гады! Второй раз уж летят сегодня. Вы куда-нибудь прячетесь?
– Нет. Сейчас некуда. Все траншеи водой залиты. Да и надоело уж. А в городских убежищах сухо?
– Нормально. Некоторые там чуть ли не живут. У одной мамаши сынок вот такой, – показал он руками, – три месяца всего. Так она практически всегда в убежище. Там ничего, спокойно. Некоторые даже читают, играют в шахматы, а дети уроки делают.
Послышались отдалённые взрывы бомб. Настроение окончательно испортилось.
Шла седьмая неделя осады Ленинграда. Гитлеровцы день и ночь сыпали на город бомбы и снаряды, атаковали его окраины, в Ладожском озере топили баржи с продовольствием, лезли из кожи вон, только бы переломить ситуацию. Но их дорога побед упёрлась в Ленинград. И горожане не по собственной воле, а по великой нужде, по самой что ни на есть насущной потребности, становились его защитниками.
Вовка уже несколько дней ездил вместе с ребятами из отделения по обезвреживанию неразорвавшихся боеприпасов на задания. К опасной работе он, безусловно, не допускался, но от его помощи не отказывались. Бомбы замедленного действия авиация сбрасывала и поштучно, и целыми партиями. Поэтому часто случалось так, что бойцов МПВО высаживали по одному вблизи мест падения таких бомб и уезжали дальше. Работы по их разрядке инструкция предписывала проводить в одиночку, но на подготовительном этапе помощь все же была не лишней.
Третий день подряд мальчик помогал Евгении Осиповой. Ей чуть более двадцати. Она мила, жизнелюбива и решительна. Вовке это нравилось. И он с удовольствием носил за ней лопату, подсумок с торцевыми ключами, зубилом и молотком, и фонарь «летучую мышь». Женя относилась к нему по-доброму.
В этот день авианалёт начался после семи утра. Тёти Марии дома уже не было. Вовка наскоро оделся, взял со стола две варёные картофелины, тоненький ломтик сала, несколько листьев квашеной капусты и выскочил во двор. Многоголосый рёв самолётов, торопливый грохот зениток, свист и взрывы бомб, и эхо, похожее на стоны земли, оглушили его. Но не остановили. Он быстро управился со своим скудным завтраком и заторопился к месту сбора.
У здания милиции стояла дежурная полуторка. Евгения, живущая в соседнем доме, была уже здесь. Увидела Вовку, заулыбалась.
– Привет, напарник, – сказала она.
– Привет, – ответил он.
Подошли ещё трое мужчин и девушка, поздоровались. Едва успели переброситься несколькими словами, как на крыльцо выбежал капитан Трошин. Увидев своего начальника все, кроме Вовки, поспешили к нему. Водитель схватился за рукоятку и стал заводить двигатель, а мальчик полез в кузов. Трошина Вовка побаивался, тот был старше всех и выглядел очень суровым.
Но вот задачи поставлены и отдана команда «По местам». Все полезли в кузов, Трошин – в кабину. У него работа самая опасная, потому что к «своей» бомбе он доберётся последним. Машина быстро набрала скорость и, разбрызгивая снежницу, помчалась маршрутом, известным одному лишь водителю. Вскоре высадили девушку, вторым – одного из мужчин, а на третьей остановке из кузова вылезли Осипова и Вовка.
Трошин распахнул дверцу кабины. Женя подошла к нему. Тот на плане города указал пальцем на один из квадратиков и, перекрывая шум двигателя голосом, сказал:
– Ваш объект – вот этот детский сад. Он сразу за этим домом, – показал он рукой. – Двухэтажный. Вопросы?
– Нет вопросов, – ответила девушка.
– Удачи, ребята! – крикнул капитан и захлопнул дверцу.
Машина рванулась дальше.
– Мы сегодня столько времени потеряли, – сказала Женя. Боюсь, что кто-то может не вернуться…
И, не мешкая, они вошли под арку дома. Детсад они увидели сразу и побежали к нему.
– А из-за чего мы потеряли время? – не совсем понимая, спросил Вовка.
– Из-за того, что эти скоты сбросили все «тугодумки» на один район. Пока всех ребят развезут по точкам… в общем, кто-то может и не успеть.
– А эта бомба у тебя какая по счёту?
– Девятая.
– Ну, вот видишь, уже восемь фугасок – и ни одной осечки. Не волнуйся. Всё будет нормально.
– Откуда у тебя этот оптимизм? – задыхаясь от бега, спросила она.
– Ты умная, – стараясь вселить в неё уверенность, прокричал Вовка, – и хорошо знаешь, что делать.
– Знать бы ещё, сколько времени в запасе?
Послышались встревоженные голоса. Вблизи детского сада среди голых берёз стояла группа взрослых и ребятишек. Они все с недоумением и любопытством смотрели на таких не серьёзных на вид спасателей. Евгения коротко спросила:
– Всех вывели?
– Да, – ответила ей красивая статная женщина. – Я заведующая. Мы уже минут двадцать тут стоим.
– Куда бомба упала? – пресекая ненужные разговоры, спросила Осипова.