Могучий человечина, бородища лопатой.
Ремедий побелел и еле вымолвил:
-Надеюсь, что нет.
Но он знал этого человека. Он сам закапывал его в землю.
Мартин, Doppelsoldner, дружок стервозной Эркенбальды. Тот, что умер от ран в нескольких милях от Айзенбаха ровно семь лет тому назад.
-Может быть, просто похож? - спросила вечером Клотильда, с которой Ремедий поделился своим открытием.
Но он покачал головой.
-Нет, я не ошибаюсь. Разве ты не чувствуешь?
Клотильда замерла, приоткрыв рот, прислушалась. Потом покачала головой.
-Не-а. Ничего такого не чувствую…
Шепотом Ремедий спросил ее:
-Клотильда… КУДА МЫ ИДЕМ?
-Балатро знает дорогу, - беспечно отозвалась она.
-Дура! С «Несчастья» ходи, с «Несчастья»! У него «Ладья», потопи его, блядь…
-На тебе «Сдержанность». Жри. Задавись.
-Мало.
-Чего мало?
-«Сдержанности» мало. Мой грех старше твоей добродетели.
-Тогда… «Воздыхание о вечном».
-Отбито, - с сожалением сказала Клотильда.
Ремедий придвинулся к ней ближе, осторожно запустил руку ей за шиворот.
-«Непотребство», - сказал он, выкладывая карту девушке на колени.
Клотильда покусала губку.
-На твое «Непотребство» - «Диана».
-Мухлюешь, - крикнул Шальк, пристально наблюдавший за игрой.
Шалька притащили в лагерь, как куль с мукой, повалили на телегу. Увидев пушкаря - того отделали на славу - Клотильда вскочила, засуетилась. И хоть невиден собой Шальк, а едва очухавшись, принялся ладно молоть языком, чем и проник в чувствительную душу девушки.
На помощь себе Клотильда призвала Иеронимуса, угадав в нем человека знающего. При виде Мракобеса Шальк громко застонал и отвернулся.
-Это мне чудится? - осведомился он.
Иеронимус потрогал пульс у него на шее.
-Не чудится, - сказал он наконец.
Шальк не стесняясь выругался.
-Могу тебя порадовать, - продолжал Иеронимус как ни в чем не бывало.
-Твой друг Бальтазар Фихтеле тоже здесь.
Шальк подскочил, но Иеронимус заставил его лежать смирно.
-Я позову его.
И ушел.
Теперь Шальк лежит в телеге, забинтованный до самых глаз, смотрит, как Клотильда дурит голову Ремедию Гаазу. Парню скоро тридцать, а все такой же дурак.
Не выдержав, Шальк заорал:
-«Диана» младше «Непотребства»! Ну и теленок же ты, Ремедий…
Ремедий покраснел, смешал карты в руке. Невпопад спросил:
-Клотильда… А чем крыть «Любовь Земную»?
-«Любовью Небесной», конечно.
-А почему Любовь Земная - грех?
-Поменьше рассуждай, монашек, - сказала Клотильда. - Сильная карта, так что жаловаться?
-Не на что, - отозвался Ремедий и влепил ей поцелуй.