– Ну, как себя чувствует молодой Белый? – ласково поинтересовался Этчеверрия.
– Так он всё-таки маг? – в голосе Альды предательски прописалась надежда.
Эйт опёрся на локоть и посмотрел на брата. Ни от кого не ускользнуло, что взгляд больного ласковый, а не злой.
– Нет, не наш птенец, – волшебник расстроился, что ничем не способен облегчить душу хозяев дома. – Здесь нет Силы. Смиритесь. Ваш наследный принц упал с камня, ударился – вот ему и причудливо причудилось с молнией…
– Я в него молнией стрелял, – неожиданно смело выпалил
Ли.
– Заговорил, – усмехнулся старый мастер. – Нет, дорогой. Ты заснул сном во время игры, а у твоего родича редкая невосприимчивость к магии. Поэтому лечение будет постепенным. Так бывает, через пару лет ногу чинно починю, а пока пусть хромает, как хромой… Это единственное, что могу вывести из ваших данных. Но что точно – совсем точно: среди нас есть лишь один одарённый – не два и не три…
– Может быть, маг не Ли, – предположила У, – а крестьянин Ках?
Все заметили, что мэтр вздрогнул…
– Я с ним потолкую, – сказал он и командорскими шагами направился к двери.
– Куда вы? – хором спросили Ильсоры.
– В подвал, конечно. У кого ключи?
Инвварс немедленно последовал за своим гостем. Не сговариваясь, это же сделали и остальные.
Ублизнюкавру сидел на пучке соломы и рассматривал неинтересный потолок. Иного занятия в заточении не было, разве что ждать сестру Ли У, пока она принесёт еду. На появление хозяев дома и представительного седобородого старика парень не отреагировал, точнее бессмысленно кивал головой то ли в знак приветствия, то ли подсчитывая число прибывших. Входили по одному, и, благодаря тому что волшебник спешил, по пути к импровизированной тюрьме образовался целый легион: впереди – Этчеверрия, чуть отставая – Инвварс, потом Ли и женщины, а замыкали шествие двое слуг с Эйтом на руках.
Вновь прибывший господин не вызвал у Каха никаких эмоций, хотя он сразу понял, кто перед ним.
– Ты меня помнишь? – нерешительно начал мастер.
– Нет, – ответил мальчик, – я никогда раньше вас не видел.
Все ожидали, что свежеиспечённый следователь немедленно уличит негодяя во лжи, но он спокойно продолжал допрос:
– Ты виновен в беде, постигшей этого мальчика наверху? Нет, – так же спокойно, в тон ему отвечал Ублизнюкавру. Волшебник торжествующе улыбнулся Ильсорам. Те поняли, что допрос окончен, и были изумлены скоростью, с которой председатель Гильдии Гиоса вынес вердикт.
– Он говорит правду, – подтвердил маг. – Я бы почуял враньё. Отпустите юродивого, и так натерпелся, родимый.
Инвварс кивнул. Первой развязывать Ублизнюкавру побежала У.
– Я же говорила, – шепнула она на ухо пленнику, – не все из этих такие уж звери.
Этчеверрия не задержался у Ильсоров, он собрался и быстро уехал, обещав, правда, ещё заглянуть.
Один раз в году Белый заезжал к Ильсорам: поначалу придумывал предлоги, а потом – просто так. Старик сам задавался вопросом «зачем» – ответа так и не нашёл. Ему, одиноко прожившему две человеческие жизни, не к лицу было признаваться в привязанности к небогатым смертным.
Возможно, его привлекала атмосфера дома Ильсоров: затягивающиеся сверх меры вечерние беседы с Инвварсом или стряпня его жены… Сама жена? Кто знает?
Магия постепенно действовала. Эйт, хотя и заметно хромая, начал ходить. Он не утратил ни весёлого нрава, ни детского задора. Пожалуй, даже внимательнее относился теперь к близким. Вообще, со стороны могло показаться, что трагедию пережил не он, проведший несколько месяцев в постели, а Ли. Последний стал замкнутым и невесёлым. И хотя Эйт с магом в один голос уверяли, что его вины в случившемся нет, да и быть не может, мальчишка упрямо продолжал пялиться в землю, никогда во время подобных диалогов не поднимая глаз.
В тот день семья как раз прощалась с Белым, в очередной раз покидавшим Ильр. Двуколка Этчеверрии уже стояла, готовая к путешествию.
Пригласили к завтраку. За едой по традиции шёл неторопливый диалог. Маг, обычно с упоением поглощавший жаркое Альды, ел мало и улыбался семье, которую уже воспринимал как родную. Он пристально разглядывал Эйта, Инвварса и прочих.
– Слушай, – сказал он неожиданно Ли, – а что, если тебе перебраться в Гиос? Дом у меня приличных размеров, домашний такой, ты смог бы с моей протекцией школярничать в школе, а потом, глядишь, в чиновники тебя определим, да и пособить мне по хозяйству. Я уже старый старик. Кто ведает, что случится?
«Старый старик» заговорщицки подмигнул.
Все были поражены и долгое время не могли собраться с мыслями.
Волшебнику стало ясно, что молчаливое обсуждение затянется, и он принял решение поддержать Ильсоров: шевельнул губами, пробормотал заклинание, и по лицу хозяев поплыли довольные улыбки. Лишь упрямый юнец по-прежнему сохранял пасмурность духа. «В этом доме мои чары не действуют», – внутренне удивился Этчеверрия.
– А что, Ли, идея-то неплоха! – весело воскликнул Эйт. – По крайней мере, я буду спокоен, что с дедушкой…
Он осёкся и покраснел.
– Простите, мастер. Я хотел… ну, выйдет здорово, если Ли окажет вам посильную помощь.
Маг кивнул и снисходительно улыбнулся.
– Договорились, – подытожил Инвварс.
– Благодарю вас, господин председатель Гильдии, – он встал из-за стола и торжественно обвёл семейство взглядом.
– Мы охотно принимаем вашу любезность, но оплачивать обучение сына мы способны сами.
– Конечно, я так и полагал.
Графство Гиос
Столица графства город Гиос
Десятый день лета, на первый взгляд, мало чем отличался от остальных.
Впрочем, нет, всё-таки отличался: во-первых, на улице бушевала сильная гроза; во-вторых, с этого дня Лиас решил не посещать городскую школу. Сколько можно: двадцать один год исполнился. Назидания Червоточины Квика уже порядком приелись, а больше из храма науки вынести было нечего. Учили считать и писать – ну и, конечно же, уважать старших. Чего ещё-то?
Да и Этчеверрия был не в восторге. Смертные, по словам мастера, получив знания, используют их только для совершенствования оружия. Бред какой-то.
Навязчивый текст детской считалки снова посетил его, напоминая обо всём, что было ему мило в прошлом:
Белый маг на твоём пороге,Чёрный священник просит денег,Серые люди протянут ноги,Зелёные эльфы все бездельники,Жёлтые гномы копают землю…Выходи – тебе я внемлю…Ученик мага вздохнул. За окном чёрное грозовое небо прорезала яркая вспышка света, и мир тут же содрогнулся: кто-то задействовал раскатистый гонг. Пузатый приживала
– кот Ксенофонт – испуганно вскочил с дивана и попытался запрыгнуть человеку на колени.
Без предварительного разбега, которым хитрюга в последнее время бессовестно пренебрегал, затея была явно обречена на провал. Он так и остался у подножия обитого велюром кресла, скорчившись и мяукая.
– Что, усатая зараза, разъелся? – Лиас брезгливо посмотрел на кота. – Говорил тебе: не тронь говядину. Так нет же, сразу всё слопал, а запас, между прочим, на неделю.
«Зараза» опустил морду: мол, раскаиваюсь, но ученик Белого понимал: принеси прямо сейчас говядину, и Ксенофонт сожрёт… За окном снова полыхнуло. Кот боязливо прижал уши.
– Ладно, так и быть, на этот раз я тебя подниму, однако предупреждаю: потолстеешь ещё – скажу мастеру, что ты мышей не ловишь, да ещё и нахально объедаешь нас.
Лиас двумя руками – одной ему было не справиться – схватил своего мурлыкающего собеседника и торжественно водрузил себе на ноги. Ксенофонт тут же устроился поудобнее и затянул песню.
Лиас погладил лентяя. Оба долго глядели в окно, за которым шёл мощный летний ливень.
Тугие, тяжёлые струи воды бились о стекло и тут же разлетались в стороны. Они убаюкивали не хуже, чем равномерные попытки капель прорваться через крышу в гости. Юноша слушал эту симфонию в исполнении природы и рассуждал о наболевшем.