– Есть ли у вас для нас какая-нибудь новая информация?
– Всё готово к нашему путешествию в Россию – ответил Манусевич-Мануйлов. – Я вчера, сразу же после того, как покинул вас, тут же пошел на телеграф и отправил подробное сообщение графу Путиловскому. Он сейчас сопровождает семью императора в Крыму. Туда я и направил свой отчет о нашей вчерашней встрече. А сегодня я получил телеграмму от графа. Он попросил меня передать свою благодарность вам мистер Холмс и вам мистер Ватсон за то, что вы согласились принять его предложение о сотрудничестве. Граф надеется на то, что не только сам мистер Холмс приедет в Россию, но привезет с собой своего лучшего друга мистера Ватсона. Со своей стороны граф Путиловский лично попросил Астраханского губернатора взять под контроль поимку опасного безносого преступника, скрывающегося в калмыцких степях. Мало того. Попросил граф, чтобы после задержания безносого злодея заключили в одиночную камеру и держали там его там без всякой возможности общения с другими заключенными вплоть до нашего приезда в Астрахань. Вот такие прекрасные новости у меня для вас. Но и это не всё. Кроме того, я дал подробные указания моему человеку в Париже. Он приготовит для нас номера в своей гостинице. Там мы на время остановимся и оттуда отправимся на вокзал. Мой человек приобретёт для нас билеты на поезд. Как видите, у меня всё спорится в руках. Похвалите меня мистер Холмс.
– Вы молодчина Иван Фёдорович – сказал мой друг. – Граф прав, я поеду сейчас в Россию вместе с мистером Ватсоном. Он дал свое согласие. Так что осталось мне только выяснить у вас, господин Манусевич-Мануйлов, как думаете, когда лучше будет отправиться в дорогу нам?
– Всё зависит от вас – ответил русский агент охраны. – Я хоть сейчас готов отправиться в путешествие. Все мои вещи при мне. С гостиницей я расплатился. С вами мы достигли понимания. Так что ничто меня здесь в Лондоне больше не держит. Всё что мне здесь было нужно сделать, я сделал.
– Прекрасно – сказал Холмс. – Мы тоже полностью готовы к путешествию. Раз так всё прекрасно получается, то не будем зря терять время. Отправимся в путь прямо сейчас. Билеты мною для нас всех уже приобретены. Мы отправляемся в 20:45 вечерним поездом из Лондона в Дувр, оттуда пароходом доберемся до Кале и оттуда снова поездом выедем в Париж. Завтра в 7:20 мы должны прибыть на Северный вокзал Парижа. А там будет видно. Сейчас же покинем дом через черный вход. Там нас ожидает кэб. Он нас отвезет на вокзал.
– Но я не успею предупредить моего человека в Париже – сказал Манусевич-Мануйлов. – Нас в Париже никто не встретит. Да и графа мне хотелось бы проинформировать о том, что я с вами вместе мистер Холмс отправляемся в путешествие.
– И черт с вашим агентом, что мы маленькие дети и сами в Париже заблудимся? – сказал гневно Холмс. – Обойдемся мы прекрасно без помощи вашего агента. А графу из Парижа телеграфируем.
– Действительно, убедили, черт с этим Наделем, без него мы сами точно в Париже не пропадем – сказал весело агент русской охраны. – Да и графу можно будет спокойно завтра в Париже отправить телеграмму. Так даже лучше.
– Тогда следуйте за нами – сказал Холмс.
Мы все отправились к черному входу. Вскоре мы сели в кэб, и он нас помчал на вокзал.
***
Точно по расписанию утром поезд прибыл на Северный вокзал Парижа. Здесь Холмс предложил русскому агенту начать действовать порознь.
– Я хочу остановиться в Париже на той квартире, где жил в 1890—1891 годах – сказал Холмс. – Мне не хочется, чтобы там был кто-то кроме меня. У каждого человека есть свои маленькие тайны, есть они и у меня. Так что я поживу один некоторое время здесь. А вы, уважаемый Иван Федорович вместе с вами мистер Ватсон отправляйтесь в гостиницу к вашему агенту.
– И долго вы собираетесь оставаться в Париже? – спросил сбитый с толку русский агент охраны. – Ведь вы знаете о том, что нас ждут в Астрахани, а это самый что ни на есть другой край Европы. За день туда не доберешься.
– Я всё прекрасно понимаю – ответил Холмс. – Но у меня есть очень серьезные основания для того чтобы немного задержаться в Париже. Поверьте мне. У меня есть тут неотложные дела как раз связанные с нашим расследованием. И вам с Ватсоном я уверен, тоже найдется, чем заняться здесь.
– Хорошо, я вам верю, раз вы считаете, что вам имеет смысл задержаться на некоторое время здесь, то пусть так и будет – сказал Иван Федорович. – Но как мы с вами будем поддерживать связь? Ведь всякое может быть. Вдруг нам срочно будет нужно связаться с вами или вам с нами.
– Ваш адрес в Париже мне известен, точнее название гостиницы, где вы собираетесь разместиться – ответил Холмс. – Я буду отправлять туда вам телеграммы в случае необходимости. На углу улиц Турлак и Коленкур есть кабачок «Юркий кролик». Мне туда отправляйте телеграммы. И я вам отвечу. Но довольно разговоров. Нам всем следует поспешать. Дела не ждут.
После этих слов мы попрощались. Холмс отправился по неизвестному нам адресу, а мы с господином Манусевичем-Мануйловым отправились в гостиницу, к господину Наделю. Хозяин гостиницы очень сильно удивился тому, что мы приехали заранее, не предупредив его. Но, несмотря на некоторое смущение владельца гостиницы, он быстро расплылся в улыбке и устроил так, что меня разместили в очень неплохом номере. Оставив свои вещи в гостинице, я отправился на станцию Париж Восточный. Тут потратив несколько франков, я узнал о том, что вчера в 18:57:00 майор Ковалев на поезде выехал в Россию. Я тут же со станции отправил телеграмму Холмсу в кабачок «Юркий кролик».
Глава 7
Когда я вернулся в гостиницу, там меня ждала телеграмма от Холмса. Её мне передал портье в конверте. Я зашел в буфет, попросил налить мне чай, сел за стол и ознакомился с телеграммой. Сообщение от моего друга имело следующее содержание:
– Вашу телеграмму получил. Мы оказались правы. Жду от вас новых сообщений по итогам выполнения вами полученных вами заранее моих поручений. Холмс.
Прочитав телеграмму моего друга, я сильно удивился. Каких таких сообщений об оговоренных заранее поручениях ждал от меня Холмс? Ни о чем таком мы не договаривались. Единственное поручение, которое дал мне Холмс я исполнил, больше ничего мне поручено не было моим другом. Так что сообщать моему другу мне было совершенно нечего. Тут я вспомнил странные слова Холмса о том, что он уверен в том, что мне и господину Манусевичу-Мануйлову тоже найдется, чем заняться здесь в Париже, в то время когда он будет заниматься решением собственных задач. Это было явно сказано не случайно. В словах моего друга, похоже, присутствовал какой-то скрытый смысл. Но мне было пока непонятно, что хотел этой своей телеграммой мне сказать Холмс? Хотя я и понимал, что просто так, без всякого смысла мой друг не стал бы нечего писать в телеграмме. И если это так, то значит, его просьба преследует какую-то определенную цель. Но я всё равно был сбит с толку. Что бы это всё значило? Я знал, что Холмс точно не забыл о том, что все наши сообщения станут известны людям главы заграничной агентуры Департамента полиции в Париже господина Рачковского. Задумавшись, я пришел постепенно к выводу, что Холмс вероятней всего хочет, чтобы я изображал бурную деятельность, как будто мне действительно даны им некие поручения. И время от времени посылал ему сообщения об якобы исполненных поручениях в кабачок «Юркий кролик». Для чего-то это всё было ему нужно. Но вот вопрос. Что мне было предпринять? Я не мог долго ничего придумать.
– Говорят, вы получили телеграмму от вашего друга, правда ли это? – спросил меня господин Манусевич-Мануйлов, который подошел к столику, за которым я сидел.