Роберт был не просто удивлён, он был одновременно озадачен, поражён и ошеломлён, ведь из пассивного наблюдателя, как было ранее, он вдруг превратился в активного участника своего сновидения. Вот этого он ожидал меньше всего.
Совершенно ясно, что Аманда слышала его и отвечала именно на его вопросы. Первый раз в жизни у Роберта случился осознанный прямой контакт и даже диалог с миром его сновидения. Как часто Роберт мечтал об этом, а когда это свершилось, он оказался не готов и не знал, с чего начать. Роберт решил, что это единственный шанс для него установить истину, и хотел максимально дольше остаться в этом состоянии.
Ему необходимы были ответы, но для этого он должен был убедить Аманду в реальности своего существования здесь, в этом мире, отдельно от Тревора. Она попросила его рассказать о себе, и Роберт с восторгом, увлечённо поведал ей историю своей жизни на этой стороне сновидения.
Но всё исчезло так же быстро, как и появилось, оставив Роберта наедине со своими мыслями и сомнениями.
Случившееся ещё больше осложнило и без того непростое положение Роберта, ещё более погрузило его в неопределённость и едва ли помогло найти ту нить, которая привела бы его в дальнейшем к разгадке его психологического состояния.
Роберт медленно поднялся с кровати, вынул из саквояжа дневник в красном переплёте, подошёл к письменному столу и стал записывать детально всё, что произошло с ним во сне. Заканчивая, внизу страницы он большими буквами написал «ПСИХИАТР. СРОЧНО!!!» и небрежно подчеркнул эти слова тремя жирными линиями.
До вылета осталось чуть менее трёх часов, и Роберт торопливо вышел из номера. Он решил как можно быстрее по прилёту в Прагу найти психиатра, чтобы провести эксперимент, предложенный Амандой. И сделать это надо было незамедлительно.
Глава 9
Женева, Швейцария
16.12.2011. 11:25
Тревор, преисполненный противоречивых чувств, вышел из кабинета Аманды и, размышляя о случившемся, зашагал по тротуару в сторону своего отеля.
Он был обескуражен словами психолога.
В нём живёт ещё один человек!
«Это раздвоение личности, – думал он. – Я псих! Я точно псих! Я – психически больной человек, и мне, наверное, придётся лечиться».
Тревор начал вспоминать, что он знает о психических болезнях. В его памяти всплыли кадры из каких-то чёрно-белых фильмов: буйные человеческие фигуры в смирительных рубашках, подпоясанные за спиной широкими ремнями, воспалённые глаза, безумные взгляды, отчаянные крики, дикий смех, конвульсии и шоковая терапия.
Познания в этой области у Тревора были, определённо, очень скудные, но и их ему хватило, чтобы запаниковать.
Тревор шагал по улице, словно находясь в прострации.
В это время Аманда тревожным взглядом наблюдала за ним из окна своего кабинета, немного отодвинув штору. Неожиданно позвонил телефон. Она взяла трубку и после небольшой паузы ответила:
– Да, я узнала, но не всё так просто… Кое-что изменилось, и мне понадобится ещё немного времени. Я хотела бы попросить перенести всё на завтра, – она внимательно выслушала в трубке мужской голос и через некоторое время тихо ответила: – Да, это очень важно… Для меня.
Тревор перешёл на другую сторону улицы и, напрочь забыв о договорённости с Йованом, неуверенно шагал по брусчатке.
Слова Аманды пульсировали в его голове: «Шаманы, африканские колдуны».
Он вспомнил, как в конце 1990-х вместе со съёмочной группой канала BBC и Этьеном он ехал по разбитой грунтовке в джунглях Сьерра-Леоне.
***
В одном из селений, в шестидесяти милях северо-восточнее Фритауна, где они остановились на ночлег, репортёры попали на какое-то торжественное мероприятие местного племени йоруба16.
К иностранцам с камерами они отнеслись на удивление миролюбиво, разрешили остановиться на ночлег и даже пригласили принять участие в празднике в деревне при условии, если все фото- и видеокамеры останутся в автомобиле.
Вечером всё селение собралось у круглой, покрытой тростником хижины вождя племени.
Тревора угостили каким-то местным напитком из плодов марулы17, с поразительно неприятным, кисловатым вкусом, действующим на мозги, как утверждали сами аборигены, подобно «удару копытом мула». Через некоторое время, когда Тревор стал приходить в себя, он понял, что почти не ощущает своё тело, что только мозг отчётливо подаёт сигналы жизни. Более того, как оказалось, напиток даже увеличил скорость восприятия сознанием окружающего мира.
Все танцевали в такт унылого пения и стука специальных, выдолбленных из цельного ствола дерева, ритуальных барабанов, называемых «бата». Со временем интенсивность барабанного боя увеличилась до такого уровня, что движения всех танцующих напоминали конвульсии. Громкость однотонного пения временами заглушала даже звуки бата.
Один из мужчин поджёг широкое кольцо на земле, и вокруг всё заиграло зловещими тенями и бликами. Барабаны стихли, и танцующие остановились, наблюдая за огненным кругом.
В кольцо сквозь узкий проход торжественно вошёл колдун с длинным посохом, увешанным десятком маленьких белых обезьяньих черепков, которые звонко бились друг о друга в такт его движениям.
Снова забили барабаны, мужчины и женщины начали синхронно танцевать.
Не ощущая своего тела, Тревор двигался в такт барабанного боя вместе со всеми.
Колдун был одет в длинную пёструю ткань, свободно облегающую его тело.
Худой, как скелет, он согнулся и неожиданно быстро начал кружиться волчком в этом огненном кольце. Лицо его под бликами языков пламени то успокаивалось, то вдруг сменялось чудовищными гримасами. Он скалил свои редкие кривые жёлтые зубы и громко выкрикивал что-то на незнакомом языке.
Неожиданно он замолчал, выпрямился, замер и вскинул вверх руку, из которой тут же вырвались несколько маленьких серых косточек, взлетевших вверх и рассыпавшихся вокруг него внутри огненного кольца. Колдун наклонился немного вперёд, всматриваясь в кости. После выпрямился, вытянул руки по всей ширине и принялся шептать какие-то заклинания, устремив свой взгляд к небу. Глаза его, покрытые белой пеленой, выглядели ужасающе.
Удары барабанов усилились.
Внезапно колдун с распростёртыми руками стал подниматься в воздух. Он завис в полутора метрах от земли и откинул свой посох.
Такт танца усилился, громкость пения увеличилась и достигла своего апогея. Это всё больше походило на шабаш ведьм.
Наконец, колдун начал медленно опускаться, резкими кивками головы всматриваясь слепыми глазами в толпу окружающих его людей, словно ища себе жертву. И когда его босые ноги коснулись земли, всё вдруг умолкло.
Старый колдун не сводил своих невидящих глаз с Тревора. Он вытянул руку и сквозь огненное кольцо медленным шагом подошёл. Тревор стоял, не владея своим телом. Колдун дотронулся своей ладонью до его лба. В этот момент тело колдуна начало судорожно изгибаться, и только рука словно приклеилась мёртвой хваткой ко лбу Тревора. Покрытые пеленой глаза колдуна были направлены куда-то вдаль, где бледным свидетелем дьявольского шабаша светила полная, навзничь опрокинутая луна.
Судороги прекратились, но ладонь на лбу Тревора стала неимоверно горячей. Он попытался отпрянуть, но тело по-прежнему не слушалось его.
Вдруг перед глазами Тревора открылась ужасающая картина. Перевёрнутый вагон поезда и изувеченные тела десятков людей. Обгоревшие тела лежали вперемешку с сиденьями, поручнями, обломками металла и вещами в искорёженном страшной катастрофой вагоне. Вагон был почти разорван и укрыт безжизненными, окровавленными телами мужчин и женщин. Внезапно огонь, как в замедленной съёмке, круглым, увеличивающимся шаром стал заполнять свободное пространство вагона. Всё было жутко реально. Тревор даже почувствовал на своём лице жар от пламени, которое вот-вот должно было поглотить его, а вокруг – невыносимый, сладковатый запах горелой плоти.