Каждое уголовное дело уникально, и за каждой подшитой и пронумерованной книгой лежат судьбы людей.
В первые три месяца работы следователем, во мне бушевал дикий азарт, и романтика бессонных ночей будоражила сознание. Но с каждым новым расследованием, с каждой новой историей, запал угасал. Я осознала, что нет исключительно черного и белого, где преступник отъявленный злодей, а потерпевший ни в чем не повинный ангел. Поняла, что есть шаблонные ситуации, что людям свойственно ошибаться, а потерпевшие иногда сами бывают виноваты в своих бедах.
Достаточно вспомнить последние выезды на дежурных сутках, когда мужчина перепил в свой день рождения алкоголя, забыл, что бросил авто в соседнем дворе и заявил в полицию об угоне.
Угон – весьма резонансное преступление в нашем небольшом городе. В связи с чем, раскрывать кражу приехало огромное количество сотрудников, начиная от ответственных с министерства, заканчивая группой, работающей по угонам из управления города. Автомобиль нашли. Машина благополучно стояла брошенная на газоне буквально в соседнем дворе.
А постоянные звонки от бабушек? Я ничего не имею против престарелых людей! Но стоит мне услышать из дежурной части, что выезжать нужно в квартиру Аллы Павловны, как у меня закатываются глаза. Когда мы впервые приехали к ней домой, я с удивлением поняла, что все участники СОГа (так кратко называют следственно-оперативную группу) уже были в этой квартире, и не раз. Эксперт-криминалист Рома, по-свойски поставил свой тяжеленный криминалистический чемоданчик на пол, молча прошел в комнату, открыл второй ящик комода, приподнял кучу вещей и вытащил сверток, который передал бабе Алле и громко сказал, наклонившись над ее ухом: «Баба Алла, не грабили Вас! Вот Ваши деньги! Вы в следующий раз внуку сначала звоните! Он Вам подскажет!»
Бабе Алее было уже восемьдесят пять, и она страдала старческим слабоумием. Не обнаружив на месте «похоронных» сбережений, которые она любила перекладывать с места на место, женщина предположила, что ее могли обокрасть и позвонила в полицию. Но так как «обокрасть» ее пытались с периодичность раз в несколько месяцев, опытные сотрудники, не раз выезжавшие на подобные звонки, знали, что в первую очередь нужно позвонить родственникам и узнать, куда Алла Павловна могла переложить деньги и ценности.
У каждой бабушки советской эпохи обязательно есть блокнот, в который она записывает номера телефонов. И вот тут начинается целый квест, где нужно сперва найти тот самый блокнот, после чего найти в этом блокноте телефон родственника, позвонить ему, а затем искать «серое пальто в шкафу», «комод в спальне» или «подушку на кровати у окна», в наволочке которой и находится искомый предмет.
Ни в коем случае не считаю, что все потерпевшие по уголовным делам виноваты сами в своих бедах! Есть множество случаев, когда преступник врывается в жизнь ни в чем не виновного человека и оставляет в ней негативный отпечаток.
В первое время каждую подобную историю я пропускала через себя. В полицию, как правило, не приходят с хорошими новостями. Всякое уголовное дело вызывало во мне либо жалость, либо печаль, либо злость. Постоянное сопереживание разным незнакомым людям потихоньку начало выжигать во мне те самые чувства. Это явление называется профессиональной деформацией или профессиональным выгоранием. В научной литературе встречается мнение, что она наступает лишь на третий год непрерывной работы. Однако на своем опыте я могу с уверенностью сказать, что первые звоночки начинаются уже спустя полгода.
К концу второго года работы я старалась относиться к расследованию дел как к процессу сбора информации о происшествии, без лишних эмоций, что давалось с трудом. Этот подход казался мне правильным. Через некоторое время я попросила Олега Юрьевича отдавать мне дела, связанные с незаконным сбытом и хранением наркотиков. В таких преступлениях эмоциональная составляющая сведена до минимума.
Вернувшись из воспоминаний и рассуждений к обвинительному заключению, на составление которого я убила целый вечер, я посмотрела на часы и ахнула. Времени было уже час ночи. «Что же, бывало, уезжала и позже. Главное, мой первый выходной день уже начался и наконец-то можно будет выспаться» – подумала я про себя.
Сегодня утром я приехала не на своем маленьком авто, так как утром оставила его в сервисе.
Вот почему, собираясь уходить с работы, я набрала номер вызова такси и через пять минут машина уже стояла возле ворот райотдела. Опечатав кабинет и, дойдя до припаркованного у ворот «Рено Логан», я села на пассажирское сиденье позади.
– Ох, и отвратительное же место тут! – услышала я от водителя, когда машину уже тронулась с места.
– Почему?
– Да было дело, как-то одного парня «нахлобучил», меня сюда привезли…ППС даже разбираться не стали за что я там его, закинули в машину да и в отдел… Нормальные люди там не работают!
Я прикусила язык, но потом с осторожностью продолжила:
– Зря Вы так. Я согласна, что есть сотрудники, которые, возможно, и не вполне профессионально себя ведут, но не все такие. Нельзя судить обо всех по одному случаю.
– Вот ты видно адвокат, потому что все женщины, которых я там видел, старые перечницы, которые уже давно потеряли облик женщины. Матерятся и курят похлеще мужиков. Меня в тот раз такая и допрашивала.
– Вы ошибетесь, я как раз там и работаю, – улыбнулась я.
Водитель посмотрел на меня в зеркало дальнего вида.
– Никогда бы в жизни не подумал… Ты, наверное, недавно там?
– Чуть больше двух лет.
– Ну и зачем тебе это надо? Увольняйся пока не поздно! Ты еще не испорченная просто, но всех их ждет одна судьба. Мужа нет, семьи нет, вот и злые все! Подумай о себе!
– Лучший способ помочь себе, это помогать другим, – сказала я, выходя из автомобиля, так что таксист меня не слышал.
Войдя в квартиру, я разулась, бросила одежду на стул, упала головой на подушку и провалилась в сон.
Глава 3
Бурча про себя, что один единственный выходной – это тоже мало, я рылась в кухонном шкафу. Понедельник по праву называется днем тяжелым, и только глоток бодрящего кофе мог привести меня в чувство. Убедившись, что домашние запасы живительного напитка исчерпаны, я достала из холодильника связку бананов, съела один, спешно привела себя в порядок и поехала на работу, где меня ждала маленькая «кофейня».
Сегодня я приехала одной из первых.
Утренняя оперативка традиционно начиналась в большом зале оперативных совещаний, где собирался весь отдел. Зал представлял собой широкое помещение, где в семь рядов расставлены стулья, а перед ними располагался длинный стол для руководства и трибуна за которой зачитывают свежие ориентировки. Первый ряд, как правило, занимали сотрудники дежурной части, вместе с руководителями отделений, второй ряд – сотрудники штаба, канцелярии, сотрудники отдела кадров, третий ряд – сотрудники дознания, четвертый ряд – участковые, пятый ряд – уголовный розыск, шестой ряд занимало отделение следствия и на последнем ряду располагались кинологи и дежурный эксперт. Часто эта очередность рассадки нарушалась из-за того, что кто-то опаздывал и забегал с запасного входа в последний момент, занимая первое попавшееся свободное место.
Засидевшись в кабинете за чашкой кофе, я взглянула на настенные часы и поняла, что в них села батарейка. Время на телефоне показывало, что пора бежать. Так как руководство скорее всего уже на месте, я дошла до запасного входа в зал и пригнувшись, чтобы быть незамеченной пробралась к своему стулу. У каждого сотрудника на утреннем совещании должен быть рабочий блокнот, в который записывают приметы пропавших без вести, номера угнанных автомобилей и другую информацию, полезную в работе. На обложке моего блокнота красовалось изображение «Чудо-женщины» на фоне героев «Мстителей» Зака Снайдера.