Улла нацепила куртку и, довольная, пошла следом за старым мудрым другом. Ей давно хотелось погулять! Эгон несколько минут смотрел на них в нерешительности. Но звуки, доносившиеся из компьютера, одержали верх, и он вернулся к своим видео.
– Идите, идите, я вас догоню!
Глава 3
Лёд и пенопласт
– Давай, Улла, прыгай! Путь неблизкий!
Улле не надо было повторять дважды. В один миг она забралась к Андрею на шею.
– Твой мех – самая белая, тёплая и уютная вещь на свете!
Улла ухватилась за уши медведя, и они пошли против ветра на север.
Но куда? По следам карибу? В гости к овцебыкам?
Вокруг становилось всё пустыннее: на горизонте вырисовывался зубчатый гребень ледника Брор. Одинокое стадо северных оленей устроило пикник и с аппетитом жевало травинки и едва появившиеся крошечные цветы, белые и жёлтые.
– Что это за запах, Андрей? – поморщилась Улла. – Ты что-то не то съел?
– Ох, ну что ты говоришь! – проворчал медведь. – Тебе, кстати, давно пора знать, что самый здоровый завтрак – это квашеная капуста и солёные огурцы. Впрочем, в любом случае я тут ни при чём, и ты сама скоро в этом убедишься.
И в самом деле, чем дальше они шли, тем сильнее становился душок, напоминающий одновременно запах мусора, топлива и грязных ног. Вдали показалась длинная взлётно-посадочная полоса, почти полностью засыпанная снегом. Вдоль неё тянулись заброшенные ангары. Их железные стены проржавели, а за остатками дверей виднелись груды металлолома. А вокруг – какие-то очень подозрительные бугорки, покрытые снегом и ягелем. Они-то и издавали неприятный запах.
– Какое жуткое место, Андрей! – воскликнула Улла и снова поморщилась.
– Несколько месяцев назад нефтедобывающая компания «Тикко Арктик» искала здесь нефть. Сначала высадился десант, чтобы взять пробы с почвы, а потом подошли основные силы: построили взлётную полосу, понаставили ангары, ям набурили повсюду. Нефти они так и не нашли и уехали. Но, как видишь, оставили о себе память.
– А мусор они не могли за собой убрать? – сердито спросила Улла.
– Часть они пытались закопать, но только реку загадили, – сказал Андрей. – Северные олени, которые живут ниже по течению, говорят, что вода каждый день приносит что-нибудь новое: то мешки с протухшей едой, то покрышки, то шезлонги. Вот одного не пойму: шезлонги-то им здесь зачем, загорали они тут, что ли?
Улла подошла поближе к одному из зловонных холмиков.
– Странные какие бугры, – пробормотала она. – Что-то в них есть зловещее и противоестественное. И почему они все покрыты какой-то коркой?
При беглом осмотре оказалось, что это были самые настоящие груды мусора и отходов, наскоро присыпанные землёй. Со временем их немного скрыли мох и снег, но весенний воздух растопил маскировку и разнёс повсюду отвратительный запах.
– Мусорная свалка прямо у подножия Брора, нашего прекрасного ледника!
Улла, чуть не плача, ухватилась за мех Андрея, и медведь уже пожалел, что привёл её сюда. Не надо было этого делать, малышка Лемминг принимает всё слишком близко к сердцу.
– Не расстраивайся, Улла, – попытался успокоить её медведь. – Всё можно исправить. Здесь, по крайней мере, нет ничего ядовитого. Река уже почти очистилась.
– А пластик? – не унималась Улла, глядя на друга мокрыми от слёз глазами. – Все эти бутылки, вилки, упаковки? Ты знаешь, что они так и будут тут лежать ещё три тысячи лет?
Глава 4
SOS: пластик
И тут на плечо Андрея села, махая крыльями, какая-то птица. Медведь даже подпрыгнул от неожиданности.
– О! Кого я вижу! Каким ветром, Аттэ? Ты, часом, не заблудился?
Андрей очень обрадовался случаю отвлечь Уллу.
Аттэманрат был лучшим другом Эгона. Эта чёрно-белая крачка, как и все её родственники, была напрочь лишена чувства юмора и шепелявила из-за того, что у неё слишком острый клюв (если вы этого раньше не знали, то теперь знайте!).
– Мозет, ты сам заблузился, бесполезная гора меха! – набросился на медведя Аттэ. – Стоб ты знал, я никогда не заблуздаюсь! Давай посевеливайся! Эгон здёт вас дома, зиво!
И крачка улетела так же стремительно, как появилась.
– Лучше нам вернуться, – сказал Андрей. – Эгон не стал бы по пустякам беспокоить такую важную птицу.
Медведь быстро двинулся к дому Леммингов, а Улла крепче ухватилась за его уши. Эгон действительно ждал их и казался очень взволнованным.
– Улла, наконец-то! Тебе письмо! На твой аккаунт уже сообщений сто пришло. Кому-то ты очень срочно понадобилась.
Эгон был прав: Уллу просили о помощи. Ей писал из далёкой Южной Америки Пако де Гуано, один из дозорных крошечного острова Бланка в архипелаге Гуаньяпе у берегов Перу.
Улла никогда не видела Пако: она познакомилась с ним в Интернете, когда пару лет назад искала материал для одного школьного проекта. Судя по тону, Пако был в полном отчаянии. Суть сообщений была в том, что всё побережье его острова оказалось завалено пластиком. Пако писал:
«Все наши запасы гуано погребены под пластиковым мусором. Пакеты, коробки, бутылки отрезали нас от нашего единственного достояния!»
– А что такое «гуано»? – спросил Эгон.
– Экскременты, остатки птичьего помёта… ну… в общем… ты понял… – не очень внятно объяснила Улла.
– Подумаешь, немного пластика на островах, покрытых птичьих помётом, что тут такого? – попытался разрядить обстановку Андрей. – Можно послать туда какого-нибудь уборщика, и они снова станут чистыми и вонючими, как раньше!
Улле шутка не понравилась.
– Что ты говоришь, Андрей! Гуано – единственное, на что живут эти острова. И потом, ты ведь знаешь, что по океану уже и так плавают огромные острова пластика, размером с Европу. А ещё ты знаешь, что этот материал распадается на кусочки, измельчается, превращается в мириады крошечных конфетти, но не разлагается и не исчезает. Никогда. Его едят рыбы, его едим мы, им полны моря и океаны и не только… Короче, никому не нужна ещё одна пластиковая гора ни в море, ни на островах, а тем более на островах Гуаньяпе.