Не успели дети насладиться зрелищем, как их переместили в небо над Главной улицей, где точно волшебная пыльца, медленно парили мерцающее конфетти. Объявив всеобщую готовность, Кейн вручил им по бластеру, заполненному сухими красками, и завязал массовую перестрелку, из коей никто не вышел чистым.
Когда дети потеряли интерес к вечеринке, они один за другим стали тихо опускаться на землю и разбредаться кто куда. Петляющие улицы, тупики с обманчивыми зеркалами и многочисленные развилки быстро разделили их на маленькие группы.
Поначалу Маршалл счёл, что ему повезло с компанией. Двое попутчиков не стремились знакомиться и болтать. Отец старательно вбивал в него страх сказать что-то не так, что к семи годам Маршалл накрепко усвоил цену неаккуратных слов и сейчас искренне радовался молчанию. Непоседливый светловолосый мальчишка, шедший рядом, совсем не старался завязать разговор, вместо того он что-то тихо напевал себе под нос, подыгрывая себе на воображаемой барабанной установке, едва превосходящей в размере кусочек тоста. Позади безмолвно плелась странная девочка в неполном голограммном костюме мультяшного дракона. Из беззубой пасти за ними наблюдало инопланетное лицо с паутиной шрамов на щеках, а сквозь пузатый живот постоянно выглядывали малиновые изуродованные ожогами руки. Раз мельком обернувшись к ней, Маршалл поспешил спрятать в капюшоне, который тут же затянулся, отгородив его от мира. Я в коконе, подумал он. Нет. По-другому. Меня здесь нет.
Троица долго плутала по улицам, пока голоса других не стихли, а они не свернули в тупик. Девочка-дракон тут же развернулась и вприпрыжку побежала назад.
– Наконец-то эта маниакальная ушла, – прошептал светловолосый, обернувшись ей вслед. – Даже через ‘грамму пугает.
Маршалл передёрнул плечами и представился, протянув разбитый кулак, перепачканный алым и синим.
– Миккель. – Мальчик отбил и похлопал нового знакомого по плечу, стряхнув кусочки краски. – С кем подрался? А, ладно, не лезу. Мои родители, ну, мама, тоже тот ещё шлак. Тут так у всех. У нас собрание анонимов, или как там у взрослых? «Сядем в кружок и побалакаем о траумах. Затем устроим конкурс шрамов». Это из «Бирки» Кри-ноль-кида. Песня такая. Ты знал, что он из двадцать первого века?
Дальше Миккель что-то сбивчиво затараторил, перепрыгивая с темы на тему. Маршалл не понял и половины и сколько бы не силился угадать контекст по его лицу, ничего не выходило. Уголки рта Миккеля всегда оставались приподнятыми, а глаза широко распахнуты, точно он находил всё вокруг невероятно увлекательным.
– У-у, – протянул Миккель, заметив у Маршалла стопку джикомиксов, и очень вольно процитировал знаменитую фразу Зеро Смита: – «Лезвие моего меча только для исторических знаменитостей». Помнишь, Зеро заказали какого-то парня, а он его вытащил с острова и помог собрать армию из-за непонятного акцента? Потом Зеро зарезал его в баре. Ему послышалось, что картавый оскорбил его честь. Обожаю эти серии.
– Ага, это лучший сюжет в первой арке. Акцент сначала спас, а потом убил.
Обменявшись фанатскими улыбками, схожими с заговорщицкими, мальчики принялись обсуждать Зеро Смита. Снаружи Маршалл выглядел в тот момент довольно сдержанным, но внутри светился от счастья, как чашка из уранового стекла. Наконец-то кто-то разделял его интерес с тем же визжащим энтузиазмом и не намекал на то, что другие джикомиксные серии куда интереснее и «взрослее».
Разговор затянулся. Они прошлись по каждому выпуску, каждой сюжетной арке и дошли до персонажей, их камня преткновения. Спор о том, кто лучший напарник, Белла Тао или Шутник Ред, чуть не перерос в драку. За смехом последовали субъективные аргументы, крики и, наконец, толчки.
Фанатскую потасовку прекратил случайно замеченный проход. Хитро маскирующая тот оптическая иллюзия работала лишь для взора издалека, из-за поворота. Ошеломлённые открытием, мальчики отошли на несколько шагов назад, и зеркальный тупик вновь сокрыл свою тайну за обманчивой симметрией. Издали было видно две бетонные колонны, стоявшие по бокам дальнего зеркала. Правда вместо второй колонны там находился скрытый вход в здание. Даже дыма не понадобилось. Всего лишь изогнутые зеркала.
Решив исследовать тайный ход, мальчишки ворвались в сумрак оного и радостно помчались по пустому коридору в предвкушении чего-то интересное. Маршалл уже представил, как их встречает андроид-дворецкий или инопланетный осьминог, но вместо того в конце с распахнутыми дверями ожидал самый обыкновенный стеклянный лифт без панели управления.
Поздравляю вас, Маршалл и Миккель. Вы одни из первых обзавелись своим местом. Вы получаете по сто очков и восемьдесят бонусных сверху.
– А иначе мы бы жили на улице? – решил уточнить Миккель, но ответа не получил. – Он явно бракованный.
Лифт доставил мальчиков на последний этаж, в круглый зал без единого окна заливал ультрафиолет. В центре, как дольки апельсина, расположились оранжевые диваны, а вокруг их кольцом стояли стеллажи со странными вертикальными коробочками.
Отдав Миккелю джикомиксы, Маршалл взял первую попавшуюся. Покрутив её в руках и поняв, что это вовсе не коробочка, он с любопытством приоткрыл крышку и уставился на лист с ровными полосами текста. Стоило прочесть первую строку, как страницы зашелестели, стремительно переворачиваясь. Мир перед глазами померк. Разум заполнился чужими словами и идеями. Для Маршалла прошла вечность, пока крышка загадочного предмета с проступившей теснённой надписью «Философия морали» не захлопнулась, приостановив информационную лавину.
– …сбой с тобой?
– Я загрузил в себя этику. – Смерив вещицу неодобрительным взглядом, он бросил её на пол. – Мутная штука.
Миккель обдумал его слова, кивнул каким-то своим мыслям и произнёс:
– Не трогать вторгающиеся в голову коробки. Ясно. – Он вдавил подушку ногой, но та едва поддалась. – Фу! Твёрдое.
И здесь мы будем спать?
– Не совсем, – раздался мягкий женский голос. Посреди комнаты возникла чудна́я напоминающая приведенье девушка. Её кожа серебрилась, а растрёпанные волосы светились голубым неоном. – В этом зале есть тайный ход. Найдите его.
– Ты – Кейн? – спросил Миккель.
– Я работаю на него. В каком-то роде. Отвечаю за Шестой сектор города. И вы мои первые жильцы. Кажется, я даже взволнованна.
– Сколько всего этих секторов? – решил уточнить Маршалл.
– Пока что одиннадцать, но в городе всё слишком непостоянно. Возможно, уже завтра распакуют новый сектор, к которому приставят кого-то из архива. – Она хлопнула в ладоши. – Довольно с вас. Ничего больше не расскажу, пока не откроете проход. Судя по вашему замешательству, мне стоит дать подсказку. – Её одежда сменилась на пышное корсетное платье, на голове появился высокий белый парик, а в руке – вытянутые очки.
– Как понятно, – фыркнул Маршалл.
Ответственная переместилась к одному из шкафов и сделала элегантный реверанс.
Ненавижу загадки. Маршалл перевалился через спинку одного из диванов и развалился на мягких подушках в скрюченной, но отчего-то удобной ему позе. Вся усталость мира обрушилась на него в один миг. Какое-то время ещё он наблюдал за бесцельной ходьбой Миккеля по залу, а затем на секунду сомкнул веки…
День 2
Очнувшись и увидев перед собой высокий белый парик, напоминающий какую-то дрянную синтетическую еду, а никак не волосы, Маршалл непроизвольно напрягся и резко вскочил с дивана. Безымянная Ответственная тихо рассмеялась и помахала ему. Маршалл кивнул ей, не до конца понимая, что с ним только что произошло. Он чувствовал себя отдохнувшим и полным сил, как никогда прежде после сна, ведь почти каждую ночь на Земле подсознание мучило его долгими кошмарами