«Помазан и Дукаревич», – сопоставили ребята. Забаровский присел на сетку, дальнюю от старшекурсника, другу досталось методом исключения.
– Откуда сами? – Олег наблюдал придирчиво.
– Из Брянска.
– Белорусы?
– Э-э, Олежек, так не знать географию! – Второкурсник скорчил презрение. – Брянск – это… Подмосковье.
– Чо ж сюда приперлись? Лучше бы в столицу поступали.
– Брянск – не совсем Подмосковье, – мягко поправил главный из брянцев. – Граничит с белорусской Гомельской областью и украинскими Сумской и Черниговской… А приехали, потому что у вас лучшая кафедра «Авиадвигателей».
Козырь, разыгранный с комендантшей, в глазах соседей оказался мелочью.
– И за чо нам такая честь – жить с вами? – скептично пробурчал пятикурсник. – Кто из вас глянулся Лильке? Молчун, наверное… Она любит сладеньких.
Густая краска залила малышевские щеки. По двери прошуршали, изображая стук, в комнату ввалилась кастелянша в обнимку с посеревшим бельем. Подушки с постельным плюхнулись рядом с едва успевшим отскочить Глебом.
– А за матрасами сами. – Отдышалась раскрасневшаяся женщина. – Пошли!
– Лиль, – окликнул Дукаревич, – в честь чего ты нам этих гавриков подбросила?
Кастелянша развернулась с грудью наперевес, руки воткнула в боки.
– Во-первых, не Лиль, а Лиль Сергевна, а во-вторых, так решила Любовь Николавна, понятно?
– Да ладно, чо ты? – Олег расплылся во вспомогательной улыбке.
– И не чокай! Девкам своим чокать будешь, ясно?!
Одержав моральную победу, представитель власти скомандовала: «за матрасами!» Брянцы гуськом устремились за «гусыней».
К первому экзамену по математике поступающие собрались на втором этаже перед назначенными аудиториями. Широкий коридор скрипел половицами. Белые стены с отваливающейся штукатуркой почернели от давности. Грязные окна узорились трещинами. Под обветшавшими подоконниками ржавели радиаторы.
В коридоре появился длинный мужчина с тщательно отделанной бородой черного цвета, но без усов. Стройная конституция, легкая сутулость, ироничный взгляд на жизнь, синие джинсы, клетчатая рубашка с коротким рукавом. Вытянув руку, как регулировщик на перекрестке знаний, он зычно провозгласил:
– Я вам рекомендую спуститься этажом ниже.
Часть абитуриентов лениво подчинилась, за пионерами последовали остальные. Брянцы влились в толпу. Потом стояли, мялись в ожидании. Когда преподаватели разошлись по кабинетам, расселись по президиумам, вновь на передний план вышел распорядитель.
– Занимайте места, согласно выученным билетам.
Поступающие разошлись по классам. Руслан вытянул прямоугольник с задачами, дама в очках указала парту. Следом друг. Всех рассадили по отдельности. Забаровский быстро справился с уравнениями, устав перепроверять, покинул экзамен. Малышев записывал результат вплоть до девятого знака после запятой – калькулятор позволял, вышел под конец.
– Что так долго? – Друг зевал на подоконнике.
– Пока все проверил…
– Завтра узнаем, насколько хорошо. Пойдем, познакомимся с городом? Толком не видели.
Парни вышли из здания, спустились по широким ступенькам. Справа и слева лежал Комсомольский проспект – Компрос в просторечии. Перед политехом серел банк «БиС-Кредит». Английские «B» и «S» в названии отливали голубизной.
– Направо? – предложил Глеб.
– Нормальные мужики всегда идут налево. – Руслан улыбнулся, напялив солнцезащитные очки.
– Мы все время ездим в ту сторону. Каму видели…
– Только с моста. Пойдем, посмотрим вблизи.
Друзья прошли мимо гостиницы «Урал», словно специально скрывающейся от посетителей под неброской вывеской. Строго по светофору перешли в сквер – разделительный палисад Компроса. На скамейках молодежь распивала пиво, распевала песни под гитару. Старички под ручку щурились от распоясавшегося светила. Курсанты клеились к скучающим девицам. Ребята прошли мимо ЦУМа, магазина «Океан». Пересекли мини-парк ПВВКИУ – Пермского высшего военного командно-инженерного училища. На постаменте Ильич указывал на реку с начищенными гуталином сапогами. Крутой спуск, речной вокзал. Набережная, закованная в гранит. Кама веяла прохладой, дальний берег просматривался слабо, течение медленно катило воды. На многочисленных скамейках расселись молодые люди в поисках вечерней романтики.
Навстречу брянцам двигалась смешанная компашка: гогочущие парни под градусом, девчата, ворчащие от нахальных потискиваний. Малышева погасили сразу – прямой удар в нос, брызги крови, присед от боли и неожиданности. Забаровский успел отпрянуть – кулак сбил пыль со щеки.
Глава X
Колорит
Русый задира в цветастой рубахе, прикрывающей тело ужа, красно дышал перегаром, махал по воздуху кулачками. Руслан пятился и отскакивал.
– Стоять! – гаркнул худосочный парень в голубой рубашке, песчаных брюках, с пьяно-блуждающим взглядом. Подбежал, широко расставленными руками оградил брянца.
– За что? – Забаровский прятался за спину спасителя.
– Было бы за чо, вообще б, убил. – Нападающий сорвал с носа жертвы очки. Черная пластмасса юркнула в нагрудный карман, кулаки пытались поймать подбородок визави через руки дружка.
– За чо? – повторил вопрос спаситель.
Драчун на секунду замялся, но быстро нашелся:
– Он меня послал.
Мрачный взгляд под грузом хмеля развернулся к Руслану.
– Не было такого. Мы шли, никого не трогали, а они набросились.
Задира все-таки пробил в глаз брянцу и тут же рванул наутек.
– Иди сюда! – крикнул спаситель и пустился вдогонку.
Забаровский, утирая намечающийся фингал, грустно глянул вслед, подошел к Глебу. Пьяная компашка проследовала дальше, как ни в чем не бывало, будто прихлопнула комаров. Малышев зажимал нос пальцами, слизывал кровь.
– Познакомились с городом. – Удивление Руслана переросло в удрученность.
– Что это было? – Побитый приятель мигал глазами.
– Местные аборигены.
На Орджоникидзе – улице, параллельной набережной, друзья сели в маршрут № 41, называемый студенческой братией просто – сорок первый.
– Вы экзамены сдавать ездили или на разборки? – приветствовал ухмыляющийся Дукаревич.
– Вникали в колорит. – Забаровский потер синяк.
– Смотрю, быстро вникли. Доходчиво втерли?
– Нда уж…
По математике брянцы получили пятерки, на втором экзамене – физике – четверки. Пошли разбираться в приемную комиссию. Раздавшийся очкарик проверил журнал.
– И в чем проблема? Вы проходите, если не срежетесь на сочинении. Там – зачет, незачет. Но, чтобы провалиться по литературе в техническом вузе… нужно очень постараться.
С накатившей грустью абитуриенты вернулись в общагу. По комнате кадил Сашка с «Хари, Кришна! Хари, Рама!» Приподнялся лежащий Олег, включил радио. В приемнике – собственности Помазана – защелкал затвор фотоаппарата, на итальянский макар запели «Папарацци».
– Лучше музыку послушать, чем твои «хари».
Кришнаит метнулся к окну, выключил, продолжил ритуал.
– Такое ощущение, – подал голос Руслан, – в Перми только и делают, что слушают радио.
– А в Бердянске нет? – намеренно исказил задетый пятикурсник.
– Нет, конечно. Телевизор смотрят.
– Напрасно. Радио снова в моде, а вы, хоть и Подмосковье, но отстали от жизни. Приобщайтесь.
– Саш, – обратился Забаровский, – давно хотел тебя спросить: почему ты выбрал кришнаитизм?
– Кретинизм, – пробурчал Дукаревич.
Помазан смерил презрительным взглядом, поправил:
– Кришнаизм, вайшнавизм или проще – индуизм.
– Индуизм, – поправился любопытный брянец. – Чем тебе православие не угодило? Наверняка, крещеный с рождения.
– Нет. Спасибо родителям-атеистам. Я осознанно выбрал веру. Отвечая же на твой вопрос… Индуизм – это единственная непорочная религия, другие, силами своих приспешников, полностью дискредитированы. Служители культов, типа христианства, ислама, буддизма погрязли во лжи, разврате, пьянстве. Мы же чисты, не пьем, не курим, помогаем страждущим. Если хочешь, пойдем со мной, я как раз собираюсь на собрание. Посмотришь изнутри, может, понравится.