– В другой раз. А что, если через некоторое время и твои пастыри погрязнут? Эта религия ведь совсем недавно появилась у нас, мы не все о ней знаем. Мало ли, чем они в Индии занимаются, может тоже…
– Такого не может быть никогда! – Александр быстро собрался и ушел.
– Дай пять! – Олег привстал и раскрыл ладонь, получил хлопок от Руслана. – Сей сомнения в эту ветреную голову и, возможно, вскоре мы избавимся от ладана.
– А ты его боишься? Как черт?
Даже Глеб усмехнулся. Пятикурсник шутку не оценил.
– Сей, но не загоняйся. Особенно насчет меня.
– Не обижайся. Мы просто хотим с тобой подружиться. Живем в одной комнате…
Дукаревич выдержал паузу, назидательно произнес:
– Запомни, сынок – мои друзья остались в детстве. Мы с вами – сокамерники, и то по недоразумению.
Несмотря на подчеркнутое свысока, Олег нравился Забаровскому, всегда сыплет шутками, точно Геннадий Михайлович.
– А о чем ты мечтаешь? Скоро закончишь учиться, пойдешь работать по специальности?
– Ни в коем случае. На заводе бабки не заработаешь, а я хочу машину.
– Любишь водить?
– Запомни, сынок – машина придумана не для вождения, а для вожделения. Для раскладки баб на заднем сидении.
– А ты только для этого с девушками встречаешься?
– Мужчине средних лет встречаться без секса не резон.
– А как же любовь?
– Любовь – это иллюзия, в которую верят только профурсетки, начитавшиеся женских романов.
Любопытствующий помолчал, изрек для смягчения беседы:
– Я б тоже не отказался от машины.
– Ты такой быстрый, что можешь обойтись без авто.
Малоопытный юноша не понял юмора. Разговор иссяк.
На третьем экзамене окладистый мужчина вновь вышел на авансцену, провозгласил привычное: «Я вам рекомендую спуститься этажом ниже». Поступающие привычно потянулись.
– Не ходи. – Руслан остановил друга. – Это всего лишь рекомендация. Хотим – следуем, хотим – нет.
– Да ладно, последний экзамен остался. Может, не полезем в бутылку?
Малышев последовал за толпой, поминутно оборачиваясь, надеясь на торжество разума. Друг остался подпирать подоконник, руки скрестились на груди.
– А вам, молодой человек, особое приглашение нужно? – Борода сделала ударение на «особом».
– Ну, во-первых, я не знаю, кто вы и почему распоряжаетесь, а во-вторых, это всего лишь рекомендация – могу следовать, могу – нет.
– Фамилия?
Руслан струсил, подбитый глаз заплыл влажной пеленой, губы сжались.
– Ну же, юноша! Пошли против течения, – плывите до конца.
– Забаровский, – выдавил брянец.
– На какую кафедру поступаем?
– Авиадвигатели.
– Следуйте за мной. – Мужчина по табличкам оценил обстановку, прошагал в нужную аудиторию, обратился к стареющей даме в престарелом платье: – Ираида Марковна, поставьте Забаровскому по сочинению… Зачет! За сообразительность.
Окладистый подмигнул абитуриенту. Женщина нашла фамилию в журнале, покорно вывела «З».
– Можете быть свободны, молодой человек, и, кстати, я – проректор по учебной работе, завкафедры истории, профессор Грузов.
– Каких грузов? – Вконец растерялся юноша, но тут же сообразил. – Ой, простите!
– Ничего. Это шутка такая же древняя, как моя борода. А вы, похоже, далеко пойдете… ежели не заблудитесь по дороге. Желаю здравствовать!
Проректор вернулся к лестнице, привычно обратился к собравшимся:
– Можете занимать места, согласно выученным билетам.
Глеб подбежал к приятелю.
– Что он тебе сказал?
– «Зачет» вам, товарищ Забаровский. За сообразительность. Желаю здравствовать». Вот такие мы – скромные супергерои! Остался бы, тоже получил. Но теперь иди, мучайся, а я пока разведаю… – Руслан вспомнил опасность центральных улиц. – …столовку.
Вернувшись в общагу, ребята застыли перед дверью в семьсотседьмую. Доносились звуки, будто пыхтели два мужика, занимаясь тяжелой атлетикой. Упражнения выполняли до отказа, до разрыва мышц, до финального стона. Малышев смутился. Друг с усмешкой рассудил:
– Может, Олег там на пару с Шуриком плодят новых адептов? Другого способа нет.
Из комнаты вышла довольная девушка, говорящая мужским басом. Парни проводили взглядом, стесняясь, вошли в комнату.
– Оргазм достался тяжело. – Дукаревич обтекал потом на кровати.
На подоконнике из зеленого радио «русской колыбельной» надрывался «И-тайп». «Атлеты» в порыве страсти заглушили шуршащий на ладан приемник. Пятикурсник вытащил сигарету из пачки на столе, чиркнул зажигалкой.
– Ты б не курил здесь, – предостерег Забаровский.
– Это ничем не хуже фимиамов мазурика. – Так за глаза Олег окрестил Помазана.
– Кстати, где он?
– Не знаю, наверное, на очередном кришнаитском шабаше.
На следующий день брянцы с удовольствием нашли свои фамилии в списке зачисленных. Приписка внизу гласила: «Малышеву Г. срочно зайти на кафедру истории к Ряжских И.М.» Глеб подиспугался, но друг показал на список.
– Ты уже в строю, а это, наверняка, какая-нибудь формальность.
Гуманитарный факультет нашли быстро, там подсказали кафедру. Руслан остался ждать на подоконнике. Товарищ тихо постучался, осторожно открыл, просунул нос.
– Что вы хотели, молодой человек? – Вчерашняя дама в престарелом платье оторвала глаза от методички.
– Там… Под списком… Сказано, чтобы я зашел к Ряжских И.М.
– Малышев? – обрадованно воскликнула преподавательница. Лучезарная улыбка озарила усталое лицо. – Проходите скорей, мне очень нужно с вами поговорить.
Юноша присел на стул.
– Вы написали лучшее сочинение о Чичикове, которое мне когда-либо приходилось читать. Свежий взгляд, не бесспорное, но убедительное изложение, хороший стиль письма. Гоголь бы остался вами доволен. Немного подправить, выловить «блох» и можно печатать в нашем «Литобозревателе». Хотела вас спросить, может, вам лучше поступить не на Аэрокосмический, а на Гуманитарный факультет? Мне кажется, вы зарываете свой талант. У нас есть отличные кафедры русской и иностранной литературы.
Ряжских ожидающе смотрела на брянца. Раскрасневшийся от похвал Глеб залепетал:
– Ну я… вроде так решили… с другом.
– Понятно. Поступили за компанию. Может, все-таки пойдете своим путем? Вам какие науки больше нравятся? – Ираида Марковна поспешно добавила для смягчения неоправданности молодого выбора: – За исключением точных, конечно.
– История.
– У нас отличная кафедра истории! Идите к нам!
Красный, как рак, абитуриент перебирал пальцы, нажимая на ногти.
– В общем, подумайте. Если решитесь, заходите или звоните. – Она быстро черкнула телефон на бумажке, протянула собеседнику. – Я также могу рекомендовать вас в универ. Пермский государственный университет. На истфак, если хотите. – Ираиде Марковне стало жаль смотреть на мечущиеся сомнения юного лица, закончила искушения: – В общем, подумайте хорошенько. Сможете перевестись на любой другой факультет на первом или втором курсе, пока идут общие предметы.
Смущенный Малышев вышел. Иззевавшийся Забаровский спрыгнул с подоконника.
– Что от тебя хотели?
– Предлагали перейти на Гуманитарный факультет, сказала, что в случае чего, можно перевестись.
Руслан грустно посмотрел на приятеля, словно на предателя мечты, но привычно пошутил:
– Я рад, что гениальный Туполев нашел запасной аэродром.
Дукаревич приветствовал ввалившихся в комнату:
– Ну чо, Брянск поступил в Пермь?
– Поступил. – Лидер дуэта робко радовался. – А что вы все паритесь в общаге? На каникулы домой не поедете?
– Ты слыхал, Санек? – пятикурсник обратился к Помазану, кадившему и подвывавшему «хари» – Абитура распустила крылья. Скоро нас вытурят из насиженной комнаты.
– Уже не абитура, а первый курс! – Руслан зарделся.
– Ерш – не рыба, первокурсник – не студент. Гоните за водкой! Надо проставиться, иначе не покатит.
– У нас почти не осталось денег.
Пить не хотелось, но предостережение могло стать проклятьем.
– На бутылку хватит?
Забаровский кивнул.
– Дуй в киоск! Закуской обеспечу.