Загадка 2: благодаря им родился миф о существовании молний без грома. Их второе название служит навигацией для моряков.
Загадка 3: ледяные пальцы смерти тянутся, замораживая на своем пути любые формы жизни.
– С первым вопросом все ясно. Извержение индонезийского вулкана Кракатау в 1883. Если не ошибаюсь, более 36 000 погибших. Несколько стран и островов исчезли с лица земли. Пепел так долго оставался в атмосфере, что температура в Северном полушарии понизилась на 0,4 градуса, кстати, – поясняет Бен деловито.
– Точно! После извержения еще долго закаты были ярко-красными. Например, в «Крике» Эдварда Манча можно видеть этот эффект! Обожаю! – с восторгом подхватывает Брида.
Также быстро мы выясняем, что ответ на второй вопрос – природный феномен Молний Кататумбо, или, как его иначе называют, Маяк Маракайбо. Поняв, что все три загадки объединяет тема «природные явления», Робин быстро вспомнил и про Брайниклы в Арктических подледных пространствах. Сосульки, которые мгновенно замораживают морскую воду, а, за одним, и все, что попадается на пути.
С общего согласия Брида вводит ответы, используя клавиатуру в воздухе. Ее пальцы едва касаются клавиш – и слова вырисовываются на воздушных мониторах.
Едва все три ответа появляются на экранах, под каждым из них загорается свет: под первой загадкой – красный, под второй – зеленый, под третьей – желтый.
– Я не мог ошибиться, – сразу же принимается оправдываться Бен. – Почему горит красный?!
– Очевидно же, – развожу я руками, – в Канаде, Мексике, Англии, Ирландии и Болгарии действует простой детский принцип светофора: красный – «стой», желтый – «внимание», зеленый – «иди». Металлическая дама предупреждала нас об этом. Идем туда, где зеленый. А желтый оставим для обхода.
***
На второй развилке на ждут три новых вопроса.
Загадка 1: Человек сказал себе: «Это уже было и никогда не повторится. Хотя, постойте! Этого никогда не было, но, возможно, еще повторится».
Вопрос 2: Человек сказал себе: «Как жаль, что я не умел ценить настоящее. Сейчас в будущем я понимаю, как оно было прекрасно. Как хотелось бы вернуться в прошлое и рассказать, что настоящее в будущем хуже, чем настоящее в прошлом».
Вопрос 3: Человек сказал себе: «Как ужасно, что я не увижу рассвет через 10 лет. Хотя, может быть, и увижу. Но очень грустно, что, скорее всего, нет».
– Я знаю ответ! – радостно восклицает Дина (или Зара) и даже подпрыгивает на месте от возбуждения:
– Всегда интересовалась темой эмоциональных феноменов! А ведь они знакомы каждому, мы все встречаемся с ними почти ежедневно!
На недоуменные взгляды игроков девушка важно поясняет:
– Общая тема – «эмоциональное состояние, феномены». Первое известное всем «Дежавю». Второе – это «Энуемент», когда люди испытывают сильное желание вернуться в прошлое и рассказать самому себе что-то очень важное, предупредить или обнадежить. Ну а третье – это, конечно же, «Эллипсизм» – грусть, которую человек испытывает из-за того, что не увидит будущего или каких-то конкретных событий.
Динозаврики сияют во все свои симпатичные личики, а я размышляю о том, что бы я настоящий сказал себе в прошлом:
«Ты, чертов счастливчик, скоро повстречаешь двух самых прелестных и умных созданий на свете!»
Что ж, Энуемент, так Энуемент.
***
Когда мы подходим к очередному распутью с тремя коридорами, то действуем уже быстро и четко: проверяем дислокацию «объектов» и «опасностей», зачитываем загадки – на этот раз ими оказываются сложные математические уравнения, которые я решаю за три минуты – по минуте на каждую – и вводим ответы. Динозаврики восхищенно воспевают мои вычислительные таланты, а я скромно отмахиваюсь, хотя и чувствую себя польщенным. В этот момент ловлю на себе выразительный взгляд Руны: в чёрных ареалах глаз скачут странные огоньки. Да она подсмеивается надо мной и сестрами! Ее откровенно забавляет наш безобидный флирт, и даже без улыбки на лице, все читается в насмешливом взгляде. Даже как-то неловко становится. Неприятная все-таки личность, эта метиска Руна.
***
И так, перекресток за перекрестком, мы проходим задания. Вопросы из разных сфер жизни, истории, литературы, физики, криминалистики на каждом этапе связаны одной темой. По мере продвижения, они становятся все витиеватей и сложнее. Но это только подзадоривает. Мы настолько увлеклись игрой, что абсолютно забыли о грозящих «опасностях», времени и собственной цели – выбраться отсюда. То, как быстро и ловко игроки справляются с вопросами, заставляет меня думать, что на острове собрались чертовы гении. Может быть, это и есть наша общая черта? Тогда я точно исключение, хотя и закончил учебу с отличием.
Ощущение принадлежности к единой эффективной команде, возможность потренировать мозги и блеснуть своими способностями вводит в состоянии неописуемой эйфории. Дину и Зару, типичных холериков, лихорадит от возбуждения: глазки сверкают, щечки горят, они то и дело прыгают от восторга. Просто загляденье!
Брида и Коломбо явно чувствуют себя в своей тарелке, отвечая на большинство вопросов. Кажется, только Руне игра не доставляет никакого удовольствия. Словно она воспринимает все как неприятную, но неизбежную обязанность.
Робин не так часто вступает в дискуссии, зато щелкает самые сложные орешки.
– Речь идет о Variola major – возбудителе черной оспы, – произносит он в очередной раз. – Второй ответ – чумная палочка. Именно эта «дама» унесла более 30 миллионов человек в Европе в 14-м веке! Поэтому «ужас перед ней затмевал ужас перед всеми войнами», как говорится в загадке. Ну и на закусочку – холерный вибрион. Семь пандемий холеры в разное время в разных местах. Общая тема здесь – пандемии. Страшные и безжалостные. Уносящие жизни миллионами, непрестанно напоминающие о том, какие мы ничтожества! Именно это имеется ввиду под «злейшими врагами человечества»: не великие злодеи и не катаклизмы, а крохотные бактерии, которых глазами не увидишь.
Робин вводит ответ, и в воздухе послушно загораются огоньки: красный, желтый и зеленый. Путь открыт.
Неожиданно все заканчивается: мы оказываемся перед одной единственной дверью. Настоящей, не парящей в воздухе проекцией. Я даже испытываю легкое разочарование, что интеллектуальный марафон подошел к концу, несмотря на пугающую близость пауков – чем или кем бы они ни оказались. Интерактивное изображение с паутиной, «опасностями» и зелеными «объектами» на этот раз не исчезает, а переносится в сторону, к правой стене.
На двери знакомыми неоновыми буквами высвечивается всего одна загадка:
«Oscillococcinum, kalium bichromicum, arnic montana, belladonna, dioscorea villosa».
– Все понятно, это гомеопатические средства. Лечение малыми дозами ядовитых веществ, – объявляет Робин. – Никто не возражает?
Нет. Никто не против. Тут все очевидно.
– До полной блокировки выхода остается две попытки, – объявляет металлический голос после того, как Робин подтверждает ответ кнопкой ввода. От неожиданности тот отскакивает от панели, как ужаленный.
– Основоположник гомеопатии – Самуэль Ганеман, кстати. Еще в конце 18-го века сформулировал ее принципы, – Бен подходит вплотную к экрану и принимается изучать его, как истинный детектив.
– Имя ученого? – сестры неуверенно обмениваются взглядами.
– По мне так гомеопатия – сплошное шарлатанство, – фыркает Брида.
– А я верю. Некоторые лекарства без всякого вреда творят чудеса, – задумчиво протягивает Бен.
– Расскажи это умирающему в страшных муках больному, – бормочет под нос Руна. Затем уверенно подходит к двери и оборачивается к игрокам:
– Если о чем тут и может идти речь, так о принципе гомеопатии «similia similibus curantur» – «подобное лечится подобным». Когда смотришь, как отчаявшийся тоннами глотает эти безделушки, хочется вернуться в 19-ый век и лично придушить Ганемана.