Лариса, моя соседка, сидела на ступеньках в привычном грязном халате, обняв голые коленки. За версту от неё несло водкой. Жидкие, месяцами не мытые волосы всклочились, спутались и безвольно легли на плечи. А под левым глазом сиял свежий синяк. Звезда синего счастья, награда от одуревшего мужа.
Восемь лет назад, когда мы только познакомились, красота её ещё не утонула за отёком. Тогда она имела привычку ухаживать за собой. Мылась, причёсывалась. Донашивала одежду школьной модницы. И мне казалась она просто дерзкой девчонкой, которая любит жить быстро и громко. Я прекрасно помню тот день, когда она из жалости пригласила меня зайти выпить пару рюмок. Потом к нам присоединился её муж Андрей. Они только расписались и всё ещё любили друг друга. Он не поднимал на неё руки, она не пилила его сутки на пролёт. Это всё началось позже.
– Привет, Макс. Давно не виделись. Бегаешь от друзей, а? – спросила Лариса, едва я взобрался на площадку.
– Добрый вечер, Лор. Да дел просто много. Работа. А тебе, я смотрю, Андрей опять макияж поправил?
– Ну, типа того. Ёбнутый он стал. Совсем крыша потекла от соли.
– Он ещё не завязал?
– У тебя есть курить? – сменила тему Лариса. Как мог завязать муж, если жена употребляет не меньше?
Я протянул ей сигарету.
– Можно пройти?
Не хотелось мне с ней разговаривать. Ничего интересного всё равно не сообщит. Разве что криминальные новости района, но они не интересовали меня уже давно. Кто теперь варит, кто клады зарывает. Какая мне разница? Я готовился уехать из этой страны туда, где мне будет хорошо. Где наркоторговцы не пишут свои предложения на остановках, а участковые не заходят в притоны только за мздой. Пусть это всё останется здесь и гниёт, сколько душе угодно.
– Макс, мне идти некуда.
Лариса не двинулась с места.
– И что?
– На улице холодно, а я в одном халате. Можно у тебя на ночь остаться?
– У меня не убрано, да и кровати второй нет.
– Это фигня. Я на диване посплю. У тебя же на кухне угловой стоит.
Она запросто могла вынести мебель или технику, продать её первому встречному. Или заблевать диван, с которого я любил смотреть новенький телевизор. Но отказать не поворачивался язык. Сколько ещё раз я должен повторить себе главные правила успеха, чтобы наконец начать их придерживаться? Наплюй на всех, иди по головам… Ещё один раз точно придётся. Но не сегодня. Как бы не противна мне сейчас была Лариса, она долго оставалась одной из тех немногих, с кем я общался. Единственной, кто утолял моё одиночество.
– Ладно, пошли. Только если что-то пропадёт, я знаю, где ты живёшь.
– Макс, ну ты чё? Я ж не крыса какая. У своих даже стакан не трону.
– Как скажешь.
Мы поднялись. За деревянной облезлой дверью, где жила Лариса, кто-то пел. Что-то бессвязное, отдалённо похожее на «Кольщика» Круга. Забавно, что, несмотря на всю беспробудную жизнь, ни Андрей, ни Лариса не сидели. Впрочем, это не мешало им искренне любить блатную романтику во всех её проявлениях.
У меня же было темно и тихо. Спокойствие, которое однажды чуть не свело меня с ума, всё так же хозяйничало в двух комнатах и на крошечной кухне.
– Будешь что-нибудь есть?
– Ага.
– Там в холодильнике пицца. Погрей.
Лариса, покачиваясь, держась стены, прошла на кухню. Я же разделся, зашёл в ванну руки помыть.
– Макс! А чё её греть? И так ништяк, – Ларисин голос чуть не утонул в шуме воды.
Она включила телевизор и среди полутора сотни каналов отыскала самый отвратный. Тот, что беспрерывно крутил дешёвые мелодрамы и рекламировал магазин на диване.
– У тебя не кисло так в холодильнике. И закусон, и водочка. Ты не сопьёшься так? В одно лицо глушить.
– Не сопьюсь, это для другого. Я так силу воли проверяю.
– И как?
– Полгода ни капли.
– Ну и зря. Я там отхлебнула маленько. Ты не в обиде?
– Я так понимаю, за ночь ты всю бутылку выпьешь, – предположил я, пройдя на кухню и сев на диван.
Лариса оскорбилась.
– Вот чё ты начинаешь? Нормально же разговаривали. Если тебе жалко, то и не притронусь. Просто не по-пацански это.
– За что тебе Андрей в этот раз синяк поставил? – сменил я тему.
– Да там Жорик припёрся, а Андрюха ему денег должен. Ну и Жорик начал нагнетать. Типа, и так слишком долго ждёт и все дела. А я, короче, сижу рядом. Тут Андрюха и говорит, типа, может я ему дам, Жорику этому, а он ещё подождёт.
– И ты не захотела помочь мужу? – с иронией спросил я.
– Ты Жорика знаешь? Нет? Он же мразь та ещё. Я с самого начала говорила не брать у него денег. Он же отморозок с букетом венерических. Любую бомжиху в кусты затащит и не поморщится. И чтоб я под него легла?
– Ну, ясно.
– Вот такие пироги. А у тебя чего как? Чё такой усталый?
– Спать не могу второй месяц.
– Так к нам бы зашёл, как в старые добрые. Водка всё лечит. Ты же сам знаешь. Вон гляди, как бегаешь теперь. А то еле руками шевелил.
– Водка тут не причем. Я целый год жопу рвал, чтобы встать.
Это не было легко. Сложно. Так сложно, что порой казалось и вовсе невозможно. И говорить после всего этого, что меня вылечила пьянка?
– А помнишь, как я тебе стакан прямо в рот вливала, когда у тебя руки совсем отказывали? А Андрюха тебе сразу бутер совал на закусь, – Лариса не понимала, как раздражает меня этот разговор, и продолжала.
– Помню.
– Было прикольно.
– Нет.
– Макс, блин. Ну чё ты такой унылый? Может, случилось чего?
– Я тебе говорил. Устал я. Спать хочу.
– А есть тема взбодриться. Ты как?
– Я не люблю эту дрянь.
– Да я не про наркоту. Есть кое-что поинтереснее. – Лариса подсела ближе, и я ощутил запах её грязных волос. – Помнишь, как мы с тобой?..
– Не надо, Ларис.
– Да ты расслабься, а то спастика задолбает. Я всё сама сделаю. Как раньше.
Она потянулась к моей руке, но я её отдёрнул.
– Правда не стоит. Я тебе подушку сейчас принесу. Одеяло надо?
– Да брось. Зачем нам одеяло?
Я встал и ушёл в спальню. Уже оттуда услышал, как Лариса попыталась встать и с грохотом рухнула на пол.
Поднять её мне было не под силу. Самому бы рядом не свалиться. Пришлось оставить её там, где лежала. Только поставил рядом бутылку воды, а под голову подсунул подушку.
Уже в кровати, развернув инструкцию от снотворного, я попытался найти способ применения. Мелким почерком написанные противопоказания занимали большую часть бумаги, и читать их я не хотел.
В итоге ничего подходящего не нашёл.
Достал таблетку, налил стакан воды и выпил. Не знаю, что я ждал, но ничего не произошло. Глаза не начал слипаться. Голова не тяжела. Даже зевоты не появилась. Я лёг в кровать. Смотрел сквозь темноту на потолок. Изредка по нему проезжали лучи автомобильных фар. Слушал, как соседи сверху разбирают диван, как роняют что-то на паркет и беспрерывно ходят по кругу.
Моргнул в очередной раз, но вместо люстры увидел склонившуюся надо мной пальму…
Глава 3. Не вспоминай, не надо
Ослепительно белое солнце и чистое голубое небо сменили тёмный потолок. Когда это случилось? Я не успел заметить. Быть может, я всегда здесь лежал? Так давно, что уже не мог вспомнить, когда это началось. На мелком песке, словном просеянном через сито, время летело неимоверно быстро. Робкие волны ласкали берег. Нежно и плавно пробирались вглубь и тут же, не решаясь на большее, отступали. А до меня доносился только их шелест. Он убаюкивал, нашёптывал новое сновидение, звал в сказочное путешествие на невозможные берега. Но его рассказ я уже не слушал. Боялся повторения кошмара, что с трудом выпустил, нехотя разжав ледяную хватку на горле. Я проснулся в раю и покидать его так скоро не хватало смелости.
Позади смутным воспоминанием остались костыли и осенняя слякоть, однообразная работа, хрущевка с соседкой-алкоголичкой на кухонном полу и безжизненные, лишённые всякой человечности маски людских лиц. Горечью на языке и пульсирующей болью в голове обернулись они в одну секунду. Оставалось им только затихнуть, пройти без следа и кануть в забвении. Они растворялись медленно, словно жалея, что не оставят на прощание шрама.