Хотелось поскорее покинуть похожий на свалку кабинет, но без рекомендаций уходить я не собирался. К платному врачу идти у меня денег не было. Брать новый талон я смысла не видел. Ещё три недели бессонницы я либо не переживу, либо сойду с ума в процессе.
– Вы мне хоть напишите, что делать, раз говорить не можете.
Спивак кивнул, взял бланк рецепта, щёлкнул ручкой и накарябал размашистым почерком что-то нечитаемое. Подписался, словно ручку расписывая. Будто это секретная информация и гриф «секретно» поставят в регистратуре.
Из кабинета я выскочил, словно ошпаренный. Если бы задержался хоть на секунду, непременно разругался бы с врачом. Высказал бы всё, что думаю о нём. Единственное, на что способен этот гад – это убийство. Самое гнусное из убийств. По халатности, оправдывая самого себя и умывая руки. И я даже знал, что он мне ответит. «А что вы хотите?» – скажет – «всего восемь минут на приём. Не нравится – идите в платную клинику».
В коридоре я наткнулся на следующую пациентку, едва не сбив её с ног. Теперь я понимал ту старушку. Наверное, и сам выглядел сейчас не лучше. Злобный, бледный, подведённый к нервному срыву, измученный бессонницей.
Прежде чем лифт поднялся, я ещё раз взглянул на рецепт. Наименование было на месте, дозировка тоже. Нечитаемые, но это неважно. В аптеке разберутся. А вот как принимать лекарство – ни слова. Да и не пишут о таком на рецептах. Пришлось возвращаться, хоть и не хотелось.
Постучал в дверь, приоткрыл, но сказать ничего не успел.
– Закройте дверь! Вы не видели табличку? – закричал Спивак.
Ошарашенная пациентка смотрела то на него, то на меня и не понимала, что происходит. А я окончательно убедился, что врач из этого Спивака – одно название.
– Успокойтесь, я только спросить хотел…
– Ваше время прошло! Раньше надо было спрашивать!
– Да вы скажите просто, как…
– Закройте дверь, молодой человек. Не тратьте чужие восемь минут.
Это был перебор. Жалобы писать я считал не самым достойным занятием, но Спивак будто специально напрашивался. Что ж, пожалуйста. Пойду и напишу.
В регистратуре девушка всё также томно ждала конца рабочего дня.
– У меня рецепт, – я протянул ей листок и спросил: – Как у вас к главврачу попасть?
– Он в отпуске. Вернётся не раньше седьмого ноября.
– Ладно. А я могу ему жалобу написать? Или кто там у вас вместо него? Заместитель какой-нибудь?
– Заведующий.
– Хорошо. В каком он кабинете?
– Вам заведующий какого отделения нужен?
– Не знаю. Я у психотерапевта был. В каком он отделении?
– Молодой человек, – ответила девушка с таким видом, будто я спрашиваю нелепицу, и вернула рецепт, – вы и были у заведующего.
Я представил, как пойду обратно к Спиваку и буду ему же на него жаловаться. Затея эта была обречена на провал. Ну и чёрт с ним. Пусть дальше в облаках летает.
Из поликлиники, не откладывая на потом, я решил зайти в аптеку. Она находилась рядом, через два дома. Это я навсегда запомнил ещё с тех пор, как раз в месяц закупался там килограммами витаминов «Б» и всевозможными препаратами для улучшения кровообращения головного мозга.
На улице окончательно сгустились сумерки и зажглись фонари. Такие моменты я любил, но летом. С бледнеющим чистым небом, не затянутым вспученными облаками. И дождь я любил нормальный. Чтобы пролился как следует, а не капал по чуть-чуть, словно измученный простатитом старик у писсуара.
Напоследок, назло всем правилам и запретам, покурил у крыльца. Пусть только попробовал бы кто-нибудь подойти, напомнить, я бы рассказал им, что думаю об их корпорации здравоохранения. Но никто не подошёл.
Аптека же действительно стояла на прежнем месте, пусть и сменила вывеску. Теперь она входила в крупную сеть, и цены выросли за восемь лет раза в три.
В огромном зале с самообслуживанием все полки занимали бесполезная гомеопатия, крема, гели, зубные пасты, микстуры и пастилки. Всякий мусор с заоблачными цифрами на ценниках. А уж костыли и коляски вовсе стоили будто золотые.
Фармацевтом работала молодая девушка в белоснежном халатике и с такой же белоснежной улыбкой. Она ровняла ногти, то и дело вытягивала руку вперёд и любовалась результатом. Когда появился я, она встала и спрятала пилку в кармане.
– Здравствуйте, чем могу помочь?
– Да, здравствуйте. У меня тут рецепт, но я понятия не имею, что на нём написано, – признался я и протянул бумажку, сложенную вдвое.
Она взяла, прочитала, нахмурив тонкие брови. Даже для неё почерк Спивака стал испытанием. Но разряд в этом спорте она имела куда выше моего и всё же расшифровала написанное. Только обрадовать меня было нечем:
– Скорее всего, у нас нет такого препарата. Его надо заранее заказывать.
Я едва не выругался. Остановило только присутствие красивой девушки.
– И долго его ждать? – спросил я и почувствовал, как отчаяние встало комом в горле.
– Неделю обычно. Знаете, я сейчас посмотрю на складе. Может, там есть.
Неужели я выглядел так жалко, что даже незнакомый человек не смог остаться равнодушным?
Я рассыпался в благодарностях. Фармацевт скрылась в подсобке и вернулась через пару минут с двумя красно-белыми коробочками.
– Вы представляете, действительно оказалась пара пачек. Наверное, кто-то заказывал, но так и не забрал.
– Мне, наверное, и одной хватит.
– Хорошо. Та-ак. Мурселад плюс… три тысячи шестьсот рублей. У вас социальная карта есть?
– Да, вот. А как его принимать, вы не скажете?
– Простите, но я не врач. Мне нельзя такие вещи советовать. Тем более, что препарат тяжёлый, и если с вами потом что-то случится, то отвечать буду я.
– Врач не говорит, вы тоже. Мне что, в интернете спрашивать? Там-то советчики найдутся.
Не зная, что ответить, фармацевт пожала плечами.
В любом случае, теперь разрешение на сон лежало у меня в кармане, и хотелось поскорее опробовать препарат в деле. Всё остальное, что я смог найти сам, уже доказало свою бесполезность. Чаи и бальзамы, гомеопатия с иностранными названиями. После двух недель ночного бдения мне стало плевать, каким врачом лекарство выписано. Главное, чтобы подействовало.
В приподнятом настроении я добрался до своего дома. Оставалось только взобраться на четвёртый этаж и сразу в кровать. Теперь это так просто.
Каждый день, уже три года, когда последняя ступень оставалась позади, всё внутри меня ликовало от очередной победы. Пять лет я был прикован к инвалидному креслу и не имел возможности спуститься. Не находилось того, кто взялся бы помочь бесплатно, а дворники просили по две тысячи в одну сторону.
Тогда моими городскими улицами была лестничная площадка, а теми немногими, с кем я общался вживую – соседи-алкоголики. Они пили беспробудно и часто скандалили по разным пустякам. Я же был невольным свидетелем, и к моему мнению они взывали каждый раз, когда не находили общего языка.
Тогда из густой темноты, сдавливающей тисками, я видел лишь один выход – начать снова ходить. Только ради этого я отказался от мысли прервать своё бессмысленное существование, хотя самоубийство и выглядело едва ли не хэппи-эндом. Десять раз я подбирался к нему вплотную. Лишь случайность не позволяла довести дело до конца. Телефонный звонок или свистящий чайник на плите. Мелочи спасали в самые тяжёлые моменты, а путь к свободе тем временем становился короче.
В итоге это стало кошмаром из прошлого, о котором хотелось забыть навсегда. А новой мечтой я избрал богатство. То, чего был лишён, хотелось в стократ приумножить. И пусть новый путь начался три года назад, я верил в него так же, как ещё недавно верил в свои будущие шаги.
Чего бы я точно не хотел пожелать сейчас в предчувствии крепкого сна, – это встречи с призраками прошлого. Но кому-то явно хотелось поиздеваться надо мной ещё немного. Как безрукому сценаристу второсортного кино, пришла ему в голову встреча на третьем этаже.