– Это очень остро, – комментирует Хенна.
– Ну хоть десерт без перца, – Ксенька косится на всем довольную Птицу и спрашивает: – Можно попробовать? Я хочу знать, насколько это остро!
Птица хмыкает и протягивает Рыжей жгуче пахнущий специями кусок курятины. Ксень откусывает, глаза ее становятся квадратными, а лицо красным. Она закашливается. Хенна сочувственно протягивает ей стакан с водой и усаживает за столик.
– Зря ты это, – говорит она. – Я такой перчик на Земле как-то пробовала, и больше не рискну.
– Я тоже, – Ксень смотрит, как бодро Птица закусывает жареной картошкой куриные кусочки и вздрагивает.
– Мне пиццу с курицей и ананасами, – произносит Ксень. – греческий салат, колу и мороженое с фисташками.
– Вкусовой извращенец, – мурлычет Птица.
– Кто бы говорил, – Ксень получает свой заказ, затем Хенна – последняя останавливается на каком-то ароматном блюде из мяса и овощей, а на десерт получает стакан сока и фруктовый салат. Причем среди вполне земных фруктов там виднеется и нечто совершенно инопланетное.
– Много перца – еще не извращение, а вот за пиццу с ананасами в неправильном районе и получить можно, – довольно щурясь, стручки перца блондинка поедает всухомятку и быстро заглатывает кофе. И тут же переходит к десерту.
– Сейчас мы едим – и за покупками? – спрашивает она. – Там же найдется одежда и мне по вкусу? Ну ты видела мои вчерашние лохмотья, по ним же можно понять, что я люблю? А то менять свой стиль я, если честно, не хочу. По тебе видно, что это не обязательно. И косметика будет? Мне нужно много косметики. Обуви. И вообще кучи всего. Я потом отдам долг, не знаю пока как.
– Долг? – Хенна моргает. – Какой долг? У нас доходы государства распределяются между всеми гражданами поровну, и карточки ваши мне уже принесли с утра. Вы ведь уже полноправные граждане!
И гордо демонстрирует им карточки. Рядом кладет свою, точно такую же. Ксень смотрит на них: невзрачные серые кусочки пластика без опознавательных знаков, но с чипами.
– Разве твоя не должна быть как-то отмечена? – спрашивает Рыжая. – Ты же принцесса!
Шианка опять удивляется:
– И что из этого? У нас все равны, и Император – такой же гражданин, только с большей ответственностью. В военное время он командует. В мирное – трудится наравне со всеми. Да и потом, вы-то тоже принцессы!
Ксень от такой новости давится своими ананасами, кашляет, жадно проглатывает оставшиеся куски и запивает колой и все это – с удивленно-вытаращенными глазами. В ее мире не так – о чем она громко и заявляет.
Птица заявляет другое – но сначала некоторое время думает.
– Дело даже не в том, где так, где не так. Труд императора огромен, и если отвлекаться еще на какие-то обыкновенные работы, можно с ума сойти. Правитель должен выполнять свою и только свою работу, потому что именно его задачи труднее и важнее всех прочих. Это слишком странно для меня, когда кто-то, для кого власть – это ответственность, так легко идет заниматься чем-то, что к этой власти не относится. Я понимаю что в чужой монастырь со своим уставом не лезут, но… Но я как бы принцесса и хочу понять.
– Да все достаточно просто, – Хенна продолжает поглощать свою порцию, умудряется еще и беспечно улыбаться. – В мирное время все у нас сами знают, что им делать. Бюрократии, управленческого аппарата – минимум, документации – мало. Часть времени Император занят именно этими делами, остальную же часть – другим трудом на свое усмотрение или саморазвитием. Аргона вот предпочитает возиться с техникой, когда представляется возможность. В военное же время мы все превращаемся в одну сплошную армию, а Император занимает пост главнокомандующего. Тут уж вся полнота власти сосредотачивается в одних руках – Император несет ответственность за то, какие приказы он отдаст. И за последствия, разумеется. Не думай – мы не какое-то ополчение. Каждый из нас проходит воинскую подготовку, каждый техник при необходимости становится военным, то же касается инженеров, ученых… да любой профессии – у нас каждый с детского возраста проходит необходимую военную подготовку.
– Жуть, – передергивается Птица. – Но логично, да. За исключением того, что сейчас, вроде как, и есть военное время.
На этом спор предпочитают закончить и выйти наконец на улицу; Птица немедленно свозит щеку о ледяную поверхность «асфальта», Ксенька падает на задницу, и обе синхронно вопят. Но решение Хенны провести их без читов нерушимо, так что приходится кое-как вставать и ползти враскоряку, цепляясь за стены ближайших домов и друг за друга. На самом деле, хвататься друг за друга – плохая идея, и девчонки делают только хуже, но это уже где-то в районе рефлексов. Правда, к радости землянок, от их беспомощности страдает и Хенна, которая и сама начинает периодически встречаться со льдом своим гордо вздернутым императорским носиком.
– Дошли! – наконец объявляет она, и девчонки вваливаются в указанную ей дверь в клубах пара и пытаясь отдышаться.
– Это… невообразимый кошмар! – пыхтит Ксень, пытаясь не упасть снова – на сей раз от усталости. – Объяснит мне кто-нибудь, вот зачем это? Неужели нельзя сделать нескользящие дорожки?
– И потерять кучу потенциала из-за банальной лени? Нет уж, – Хенна покачала головой. – Ладно, все потом – сейчас шоппинг!
– Мне кажется, эти психованные считают потенциалом любую возможность качественно убить себе мышцы, – делится с Ксенькой Птица и добавляет совершенно неожиданное: – Нам тоже надо этому учиться. Тут война, не ты – значит тебя, физическая подготовка важна. А уж умение ходить, а тем более бегать по льду как по асфальту – подготовка отменная. Тут и сила мышц, и ловкость, и вообще все качается.
Хенна, с ее острым слухом стоящая в сторонке, кивает с легкой усмешкой. Новая сестра может и терпеть не может императорский род, и как бы она сегодня ни пыталась это скрыть, у нее ничего не вышло – но она многое понимает. А это самое главное.
Ксень настроена вовсе не так решительно: она мнется неловко с ноги на ногу, рассматривает карточку, словно сомневается – до Птицы плавно доходит, что у Рыжей никаких своих денег не было никогда. Но сначала она решает раздобыть платье для церемонии, и обзавестись всем необходимым – Повелитель сказал ей быть безупречной. Она подзывает консультанта, и просит показать, что есть необычного. Девушка-продавец кивает и разворачивает перед клиенткой большое голографическое меню, на котором можно посмотреть все вещи и даже примерить к ним свое лицо.
Птица на светских приемах бывала, поэтому прекрасно представляет себе, как надо выглядеть и как при этом себя вести. Но сначала она от души проходится по другой одежде – благо выбор велик. Виртуальная панель является одновременно и корзиной для покупок, и Птица принимается с воодушевлением ее наполнять.
В это время Хенна в компании второго консультанта убеждают Рыжую в необходимости приобрести платье.
– Нет, ни за что, – сопротивляется та, неистово тряся рыжими прядями. – Вы меня просто не видели… это такое жалкое зрелище… можно, я выберу брючный костюм?
– Для любого другого случая – можно, – Хенна и сама пошла бы на уступки, но нельзя: церемония принятия в род – самое важное в жизни каждого светлого, а тут еще и род – императорский! – На все последующие балы выбирай сама, в чем будешь, но завтра ты должна себя показать во всей красе!
Ксенька скисает окончательно: девчонки просто не знают, что означает она, любимая «во всей красе», и Ксень боится даже думать, что будет, если узнают они… и Аргона. Или убьют, чтоб не позорила род, или отвезут обратно на Землю и выбросят там, как лишнего котенка из корзинки.
– Тем более, Птица вряд ли, – начинает Ксень, и замолкает, потому что как раз в этот момент блондинистая стервоза заканчивает с покупками, и консультант начинает ловко упаковывать все это в какой-то уж подозрительно маленький коробок. И первое, что видит Рыжая – длинное, в пол, бальное платье нежнейшего бежевого оттенка с золотыми узорами, слегка расклешенной юбкой и кружевными рукавами, словно сошедшее с полотен об аристократах девятнадцатого века. В комплекте идут украшения и пара золотистых туфель, таких нежных и воздушных, что кажется: надень их – и взлетишь, как Гермес на своих крылатых тапочках. Вот только каблук у ажурного произведения искусства высотой сантиметров десять, не меньше.