– Где Марина училась? – поинтересовалась входящая в образ инженю.
– На лодке детвора каждый день отправлялась в школу в соседнюю деревню. Зимой переходили реку по льду. Иногда девочка оставалась ночевать у бабки, избушка которой находилась недалеко от школы. Но особого желания жить у нее не было, – охотно выдавала семейные тайны внучка.
– Почему ты так думаешь? – Марине было интересно послушать родственницу, ее рассуждения. Будто она не просто говорила о двоюродной сестре, а практически жила ее жизнью. Вот уж кто напрашивался на главную роль в драмтеатре!
– Характер у бабули был тяжелый, она любила только себя. Маринка с детства очень хорошо готовила и мечтала поступить в кулинарный техникум. Она сама придумывала рецепты, таких пирожных я больше нигде не ела. Такой талант погиб, – в голосе сестрицы действительно слышалось сожаление, что сильно удивило исполнительницу главной роли.
– Расскажи что-нибудь про их семью, – Марина так давно не видела родных, что и не представляла, как они сейчас выглядят.
– Несмотря на то, что она любила свой остров, особенно летом, ей хотелось поскорее вырваться в город, – продолжала повествование Птенчик.
Отец с матерью постоянно ссорились, частенько дрались. Мать, то и дело, припудривала синяки. Когда Марина убеждала мать, что нельзя позволять так жестоко обращаться с собой, и на её месте, просто ушла бы из дома, маменька говорила:
– Вот выйдешь замуж, тогда и поговорим. Хотя, при твоем характере сбудется. Можешь и уйти. А я так не могу, – вспомнила она свое детство.
– Причина – надоели постоянные конфликты между родителями.
– Ты меня удивляешь. Действительно, так и было. Как ты догадалась? – Птенчик захлопала накладными ресницами как крыльями.
– Обычная история. Отец, скорее всего, пил, – притвора чуть не выдала себя своими откровениями.
Ответ, видимо, Татьяну удовлетворил.
– И гулял по бабам. Но он умер несколько лет назад. Каждый день плавал на лодке, искал доченьку. Но, видимо, в омут ее затянуло. Так и не нашли тело.
– Жаль. Как она утонула? – притворщице хотелось узнать, какой же версии придерживаются родственники, да и остальные.
– Поплыла, как обычно, кататься на лодке. И каким-то образом, выпала из нее. Лодку прибило к острову чуть позже. На берегу нашли ее тапочки, – неожиданно сестрица расплакалась, размазывая слезы по щекам. – До сих пор эта картина стоит перед глазами.
Танькин цинизм поражал: довела до самоубийства, а теперь проливает крокодильи слезы. Вот кому играть в драмах!
– Сколько ей было лет? – вернула она Птенчика с небес на землю.
– Как раз восемнадцать исполнилось. Сейчас могло быть тридцать три года. Она была на год моложе меня. Я с тобой разговариваю и мне кажется, что передо мной живая Маринка-до того ты на нее похожа.
– Серьезно? – чуть не расхохоталась утопленница.
– Конечно, ты выглядишь постарше. И не такая красивая, как была моя сеструха. Иногда я злилась, когда нас с ней сравнивали. Хотя теперь понимаю, что ничего плохого в этом не было.
– Почему? – заинтересовалась жертва несчастного случая.
– Я к комплиментам относилась с ревностью. Хотя понимала, что в Маринке не было моего шарма. У нее были длинные вьющиеся волосы, с красивым золотистым оттенком, чудесная кожа. Это уже половина успеха у мужчин, достанься эта красота кому-то. Но сестра не умела пользоваться преимуществом, данным ей природой.
– Интересно, что же она неправильно делала? – захотелось узнать мнение охотницы за головами мужчин.
– Волосы собирала в хвост, никакого макияжа не признавала. Блондинке обязательно нужно рисовать лицо, чтобы его видно было. Но переубеждать ее – бесполезно. У нее существовала теория, что кому надо, полюбит и так. Мужики любят глазами. Вот я красивая. Но все равно стараюсь подчеркнуть свои достоинства еще больше. Но все равно, ты до жути похожа на нее, даже голос.
– Значит, не такая красивая. Вот, как жизнь потрепала, – прошептала обладательница всего красивого, которым она не смогла распорядиться, как требуют законы обольщения.
Стоит человеку умереть, он сразу становится и умнее, и красивее. Вряд ли она смогла бы услышать эти комплименты от Таньки пятнадцать лет назад.
Подкрадывался вечер, когда путешественницы пришли к берегу реки. Напротив – красовался небольшой кусок земли.
– Вот и остров, – почему-то шепотом произнесла Татьяна.
– Действительно, это – рай, – со слезами на глазах всматривалась в родные берега, скиталица.
Она вспомнила, как брала отцову лодку. И плыла на ней, огибая остров, вообразив, что совершает кругосветное путешествие. Вода на редкость прозрачная, дно реки просматривается идеально: водоросли, камни, рыбки.
– Возвращение блудной дочери к своим истокам, – произнесла дублерша утопленницы, опустив руки в воду.
– Она, действительно, любила одна плавать. Вот и доплавалась. В минуту опасности некому было помочь, – вновь прослезилась Птенчик.
Это что-то новенькое появилось в ее характере. Раньше Таня могла заставить рыдать любого, сама же оставалась безмятежной. А уж чувства сострадания у нее отродясь не было.
– Говоришь, у нее были красивые волосы? Думаю, волосы она мыла в реке. Оттого они становились мягкими и пушистыми. И на вкус вода просто замечательная, – Марина зачерпнула горсть воды, попила из ладоней и умылась.
– Эй, на острове! – запрыгала Птенчик, привлекая к себе внимание. – Обожаю здесь кричать, – такое эхо!
И Танька начала соревнование – пыталась перекричать эхо. Хотя необходимости в этом не было-от берега направлялась лодка.
– Это плывет твой брат Вова. Скоро познакомишься с его женой Веркой. Уникальная личность: грязнуля, ленивая и жадная. Сколько ее видела – в одном и том же халате ходит или одинаковые покупает, – Татьяна дала характеристику ближайшим родственникам.
Брат не очень приветливо поздоровался и как будто не удивился, увидев перед собой сестру-утопленницу. Когда-то молодой и красивый, он превратился в измученного житейскими передрягами потрепанного мужика. Хотя ему не было и сорока лет.
Глава 2
Большой родительский дом стоял на пригорке, всегда роскошный огород, нынче выглядел удручающе безжизненным. Похоже, поливать посадки было некому.
Встречать гостей вышла жена брата Верка, еще больше растолстевшая. И без того мелкие глазки-пуговки, вообще утонули за щеками. Черные нечесаные волосы были покрыты сединой. Да и халат был все тот же.
Увидев представшую перед ней покойницу, невестка чуть не помешалась. Стала как попало креститься, упав на колени, бить поклоны, читать какую-то молитву.
Наконец, придя в себя, заорала:
– Вот, значит, как! Пятнадцать лет где-то пропадала, ни слуху, ни духу. А как почуяла наживу, так объявилась наследство делить! Дом не отдам! Я в нем евроремонт сделала! Столько трудов! Стены конским навозом оштукатурила, обои прилепила. А тут ты, на всё готовенькое!
– Успокойся! Никто на твое богатство не претендует. Марина приехала с матерью попрощаться, – вмешалась Птенчик.
– А где она всё это время околачивалась? – не унималась сноха.
– Это тебя не должно касаться. Марину похитили сначала инопланетяне, а потом внедрили её в такие места, что тебе и не снились. В общем, история долгая и секретная. Если кому проболтаешься, у воды одни тапки твои останутся. Намёк поняла? – Птенчик выразительно поводила бровями.
Верка затравленно кивнула. Хотя совсем ничего, кроме того, что её утопят в случае болтливости, не запомнила.
– Маринку теперь окружают такие люди, не хухры-мухры. И живет в огромном особняке. Так что на твой сарай с евроремонтом она не позарится. Можешь быть спокойна, – решила дипломатический вопрос Таня.
Гости вошли в дом. Зная материну приверженность к чистоте, граничащей с маниакальностью, Марина поразилась, насколько в доме грязно. Валяющийся мусор, похоже, не убирался месяцами. На стенах – газеты в пятнах, приклеены две потускневшие от времени полосы обоев.