– Совсем стыд потеряла молодёжь!
– И не говорите, в старые времена они бы себе не позволили такого, а всё эта демократия! – поддержала её старушенция с усами, как у Чапаева.
Оксана и Маша затихарились в узкой кабинке, пока две блюстительницы чистоты нравов не угомонились и не ушли. Зато нарисовалась вооружённая шваброй, тряпками и ведром уроженка солнечного Самарканда и, расписавшись в висевшем на стене листке, приступила к выполнению своих обязанностей. Контингент сортира постепенно сменялся, и только невозмутимый клининг-менеджер, тихонько напевая себе под нос «Миллион алых роз» на узбекском языке, по-прежнему неспешно протирала раковины. Наконец, в туалете воцарились лишь привычные для этого заведения звуки. Решили начать, тесновато, корпулентная Оксана занимала почти всё пространство, Маше пришлось устроиться между боковой стенкой и унитазом. Сам процесс пошёл непросто, чуть ли не треть драгоценной жидкости выливалась на пол. Оксана с Машей пытались минимизировать потери и обменивались короткими фразами:
– Держи прямо!
– Подправь!
– Да не вываливайся ты (это воронке)!
– Ну, поехали!
– Ай, не так быстро!
– Та-аак, вот ещё тебе.
– Ну, давай, давай, хорошо-о, хорошо-о!
– Всё, больше не могу (это Оксана устала держать тяжёлую канистру)!
Узбекская уборщица, видимо, достаточно разбиралась в тонкостях русского языка, чтобы составить своё мнение о том, что происходит в дальней кабинке:
– Дэвочки, дэвочки, это нэлзя здэсь дэлат, пажалусто, идыты в другой место.
Девчонки замолчали. Испугались, что сейчас вызовут полицию, отберут вино и составят протокол.
– Мы всё уже, сейчас уходим, всё в порядке, а Вы не хотите глотнуть?
– Глотнут что? Вы что мне прэдлагат хотитэ? – уборщица рассердилась не на шутку, – у нас такой никто не дэлает. Я сейчас милиция вызову! Быстро ухади!
Тут в заведение вошли две расфуфыренные дамочки бальзаковского возраста. Одна потянула воздух носом и сказала:
– Какой-то странный запах в этом туалете, я бы сказала, сиренью пахнет, удивительно.
Дамы, задержавшись у зеркала, собирались уже пройти по своим делам, а недовольная уборщица принялась вытирать пол, и тут она увидела огромную красную лужу, вытекшую из крайней кабинки, именно оттуда вовсю несло «сиренью». До неё, наконец, дошёл истинный смысл происходившего наряду с пониманием, что простой протиркой пола тут не обойдётся, а придётся ещё долго тряпки выжимать.