Все еще раскуривая сигарету, Аними неспешно перевернула страницу, и легкая усмешка коснулась ее губ, когда она пробежала глазами очередную заметку. Усач приметил это:
– Что именно тебя рассмешило?
– Да ничего, – сказала Аними безжизненным, то есть обыкновенным для нее, тоном, – некоторые катаклизмы весьма изобретательны.
– Аа! Ты про деваху со срезанной часами головой? – весело проговорил Примус. – Да-да, и правда забавно! Ха-ха-ха-ха!
Он так громогласно хохотал, что несколько посетителей кофейни обернулись на него. Однако его смех был столь заразительным, что возмущения это ни у кого не вызвало, даже Аними не смогла не улыбнуться, что происходило крайне редко.
Когда Примус угомонился, вытирая глаза от слез (как всегда случалось с ним после приступа хохота), произнес:
– Уу-ху-ху! Спасибо, мне это было нужно. Ну, так что думаешь?
– О чем именно? – спросила она, уже успев закурить следующую сигарету.
Как раз в этот момент подошел официант с кофе. Поставив его перед Аними, он удалился.
– Как мы поступим? – терпеливо пояснил Примус.
– А нам обязательно следует что-то предпринимать? – спросила Аними, немного помолчав. – Может, этот мир нуждается в небольшой встряске.
– Родная моя, этот мир – последняя из наших проблем, дело во всех мирах, – убежденно сказал усач.
– И? – только и выпалила Аними, сделав небольшой глоток кофе.
Примус громко выдохнул, закатил глаза и запрокинул голову, а после стукнул по столу кулаком со словами:
– Ладно! Чего ты хочешь? Что мне нужно сделать, чтобы убедить тебя помочь?
Аними смерила его взглядом, а потом сказала:
– Для начала объясни, почему тебе это так важно.
Мужчина в твидовом костюме объяснил. Газета по-прежнему лежала на столе между ними. Блюдце из-под кофе стояло на ее нижнем правом углу, как раз частично закрывая постоянную рубрику.
Глава 3
Борис добрался до этой рубрики, изучая «Чередень», сидя в кресле перед камином. Том самом кресле, в котором ранее этим днем располагался усатый таинственный знакомый незнакомец. Рубрика называлась «Разговоры Шутника и Параноика».
Очевидно, это были расшифровки диалоговой радиопередачи с двумя бессменными ведущими. Судя по краткому описанию колонки, напечатанному мелким шрифтом, самого аудиального аналога вроде как и не было. Равно как и нужды в нем. В этом Борис убедился, стоило ему начать читать. Ведь он сразу почувствовал, что будто бы не читает, а слушает радиошоу. Уже с первых строчек в его голове зазвучали чужие голоса. Но, как ни странно, это не испугало его, в этом не было вообще ничего пугающего. Опыт был абсолютно адекватным и каким-то привычным.
<– Добрый вечер, дамы и господа! Ну или день, или какое у вас там время суток за окном! С вами Шутник и Параноик!
– Да-да-да! Мы рады снова быть с вами! Тема сегодняшнего выпуска:
разговор об оккультизме!
– Разговор об оккультизме!
– Итак, что можно сказать об оккультизме? Оккультных науках? Оккультном вообще?
– А что действительно можно сказать о чем-то вообще?
– Не надо, Параноик, не начинай этих экзистенциальных томлений! Сегодня мы говорим об оккультизме!
– Не стоит так часто это повторять, а то еще беду накликаешь!
– Ну, полагаю, поэтому тебя и называют «Параноиком»!
(характерный аккомпанемент барабанов, явно записанный закадровый смех)
– Да, что и говорить, Шутник, сегодня ты, как всегда, в ударе! Если ты не понял, это был сарказм.
– О-хо-хо! Не стоит, Параноик, не стоит пытаться шутить. Это не твое. Итак, что ты можешь сказать об оккультном?
– Ну, недавно я задумался о том, почему иные миры часто представляются нам какими-то нарочито мрачными и пугающими. А потом я понял, что страх – самая примитивная и в то же время самая доступная эмоция.
– То есть невыразимое говорит с нами, обывателями, через страх. Ты это хочешь сказать, Параноик?
– Именно! Ну и еще такая мысль: представь на секундочку царство насекомых, всегда и везде присутствующих. У многих (и я не исключение) есть фобии, связанные с этими братьями нашими меньшими: тараканами, пауками, личинками. А теперь скажи мне, Шутник, испугался бы ты, увидев того же таракана в увеличенном в несколько раз объеме до габаритов, соответствующих человеческим или превышающих их?
– Хм, вот так вопрос! Вынужден сказать, что, скорее всего, да.
– А теперь ответь мне, Шутник, не связано ли это с тем, что мир насекомых страшен априори?
– Хм! Воистину вопрос заковыристый! Пожалуй, ради смеха позволю себе допустить такое предположение.
– В таком случае, принимая во внимание вышесказанное, гипотеза моя такова: мы настолько низшие существа в бескрайних пространствах мироздания, что проникнуть или соприкоснуться с потусторонним можем на уровне лишь насекомых, жизнедеятельность которых везде, во всех мирах и измерениях, пугает до усрачки! (простите речь).
– Ха-ха-ха-ха! Ну ты и завернул, Параноик! Что ж, пора дать шанс высказаться и нашим преданным слушателям (или читателям: кому как нравится). Звоним?
– А, была не была! Звоним!>
Внезапно газета в руках Бори, а именно колонка, которую он читал, зазвонила. Непостижимым образом, не поддающимся внятному описанию, напечатанные слова, даже сами буквы в словах, синхронно заплясали в такт вибрации, которую издавали. Между тем текст не покидал бумагу и оставался вполне себе двухмерным, а бумага по-прежнему оставалась просто бумагой. Или так только казалось?
Звонок был самым стандартным. Как если бы звонил обыкновенный телефон, вот только не было тут телефона, только эта проклятая газета. Совершенно растерявшись и не зная, что предпринять, Борис отбросил на пол злосчастный выпуск «Чередня». Сам он вскочил с кресла и уже было направился на улицу подышать свежим воздухом, чтобы прочистить мозги. Когда вдруг, к своему ужасу, осознал, что звонок прекратился и кто-то говорит. Голос, нет, два голоса, идентичные тем, что он слышал, читая колонку, наперебой что-то выкрикивали. Что именно, разобрать не вполне удавалось, поскольку источник, очевидно, разорялся в пол.
«Мм-мм! Мммм! М!» – доносилось из распластанной у камина газеты.
В нерешительности Борис стоял на месте как вкопанный, а потом двинулся к голосам неверными шагами. Пламя камина отбрасывало сюрреалистические тени на стены и потолок хижины. Окружающая атмосфера как будто вторила творящемуся абсурду. Недолго ему удалось прожить с ощущением стабильности и покоя. Жизнь, казавшаяся ему раем, которая многим показалась бы воплощением уныния и тоски, вновь выскользнула у него из-под ног по велению каких-то фантастических сил. Сейчас – в форме говорящей газеты, к которой он продолжал постепенно приближаться.
И вот нечленораздельные мычания издавались уже совсем у его ног. Борис отбросил сомнения, решив для себя, что в них не было никакого смысла, и подобрал номер обеими руками. Как только бумага оторвалась от пола, голоса стали более отчетливыми:
– Эй! Есть там кто?
– Говорю тебе, Шутник, вешал бы ты трубку. С нами явно не хотят говорить!
– Что ж, похоже, ты прав, Параноик.
С иррациональным и вполне рациональным ужасом Боря развернул газету, чтобы оглядеть заветную колонку. С буквами происходило что-то невообразимое: слова отсутствовали и были на месте, сфокусировать на них взгляд не получалось. Но стоило ему просто обратить на них взор, голоса заговорили еще громче и отчетливей:
– Подождите! Похоже, не все потеряно!
– Пожалуйста, представьтесь для наших слушателей! – услышал Борис голос человека, называвшего себя «Шутник».
– Б… Борис, – промямлил Боря.
– Борис! – воскликнул Параноик. – Приятно познакомиться с вами! Для начала скажите, что думаете о нашей рубрике?
– Я… Я… – начал было Борис, но его перебили:
– Не надо давить на человека столь каверзными вопросами, Параноик! Лучше скажите нам, Борис, что думаете об оккультизме?