Из рассказов Мишаила Мишаиловича.
Призрак.
В репертуаре одного из московских театров шёл спектакль, рассказывающий о революционных событиях начала двадцатого века. По задумке режиссёра, фраза: “Призрак бродит по Европе – призрак коммунизма” сопровождалась высокохудожественным полётом над сценой артиста, одетого в костюм призрака.
Технически это действо выглядело следующим образом: на высоте восьми метров актёр-призрак проезжал над сценой по тросу, натянутому между рабочими галереями, из точки А в точку Б, и обратно. На обоих концах троса его встречали и провожали монтировщики.
На призрака одевали систему крепления, похожую на шлейку для ездовой собаки, цепляли его специальным ремнём к блочку и запускали в полёт, контролируя скорость и направление тросами.
Система работала, призрак летал, всё было замечательно.
По неизвестной причине, актёр, исполнявший эту роль изначально, вдруг отказался летать. Ему экстренно нашли замену в лице молодого, недавно принятого в труппу, выпускника одного из театральных училищ. Быстренько порепетировали, прокатили бедолагу пару раз туда-сюда и успокоились.
В день спектакля всё шло своим чередом, правда молодой призрак заметно нервничал, всячески скрывая волнение и демонстрируя профессиональное владение эмоциями и лицом.
Первый акт. Вылет всё ближе. Нервняк возрастает. Помреж по громкой связи объявила о начале следующей картины и отдала команду монтировщикам и актёру готовиться. Два монта, отправляющие героя в полёт, “зарядились” на галерее загодя, чтобы не бежать в последний момент.
Слегка поддатые, взрослые мужики, работающие в театре всю сознательную жизнь и носящие на своих лицах печать умеренного пьянства, сидели у перил галереи и наблюдали за происходящим на сцене, лениво перекидываясь сотни раз произнесёнными фразами. Наколки на пальцах и кистях рук одного из них говорили о богатом жизненном опыте и криминальном прошлом, возможно приведшем его, в конечном счёте, в театр. Ещё один монтировщик маячил на противоположной галерее, готовясь поймать летуна, помочь развернуться и вытолкнуть его обратно, в направлении гнезда, из которого эта птица вылетает. Актёр прохаживался тут же, нервно поправляя шлейку и одёргивая плащ.
Момент истины настал. Прозвучала повестка помрежа, продублированная командой завмонта. Монтировщики застегнули на теле призрака карабины, проверили верёвки и помогли подняться на специально сделанную площадку, находящуюся выше уровня перил, сообщив по связи “галерея-пульт” помошнику режиссёра о своей готовности.
Музыка, свет, команда помрежа и… стоящий в ступоре и никак не решающийся вылететь, молодой артист. Пауза затягивается, музыка и свет заходят на очередной круг, помреж с завмонтом орут, ноги артиста трясутся и категорически отказываются оторваться от металлической ступеньки.
В этот момент звучит голос одного из монтировщиков, держащего верёвку: «Да ткни ты его, нахуй, палкой»!?
Его напарник, с абсолютно непроницаемым лицом, озирается вокруг и упирается взглядом в щётку, сделанную в виде огромной швабры. Он берёт её в татуированные руки и идёт к перилам галереи. Трясущийся мелкой дрожью, актёр, озираясь и понимая, что сейчас его будут “тыкать нахуй”, неумело перекрестившись, прыгает вперёд. Отчаянный прыжок запустил колебательную волну и спровоцировал выпадение провожающей верёвки из блока. Кое-как, со скрипом бедолагу удалось вытянуть на середину сцены, где он благополучно и застрял.
Судорожно извивающийся и орущий под тревожно-восторженную музыку, призрак повис над центром сцены в лучах света, окутанный клубами искусственного дыма и мата, летящего с обеих галерей и из закулисья.
Занавес опускается.
В итоге всё закончилось более или менее хорошо. Опустив занавес, монты быстро протянули и вправили верёвки, страдальца затащили обратно на галерею и передали в заботливые руки помрежа и заведующего труппой. Успокоить бедолагу удалось при помощи коньяка и угроз увольнением.
Полёт живого человека упразднили, заменив артиста на куклу, тем самым избавив технический персонал и всех, имеющих к этой задумке людей, от лишней головной боли.
Лабиринт.
Однажды Мишаилыч со своим приятелем Васей, не имеющим отношения к искусству, решили навестить знакомого партизана, работавшего в театре Армии и Народа.
Созвонились, договорились о встрече и приехали на Суворовскую площадь, захватив с собой пару бутылок водки.
Армейский монтировщик в тот день работал в первую смену и, освободившись, остался в театре пьянствовать с гостями.
К принесённым двум добавилась третья, заныканная хозяином на всякий случай, бутылка огненной воды. К ним же присоединились три двухлитровые банки разливного пива.
К началу спектакля был уничтожен весь стратегический запас спиртного и приобретён новый.
Ещё через час Вася, приятель Мишаилыча, в очередной раз понял, что пора идти звонить ёжикам", или, как принято говорить в армии, “Оправиться!”
Наличие пива в “ерше” давало о себе знать.
Местный монт несколько раз объяснял дорогу в ватерклозет и даже провожал до заветных дверей, понимая, что найти туалет в этом таинственном заведении самостоятельно практически невозможно, тем более если вы здесь впервые, и тем паче, если вы абсолютно пьяны.
Но всё это уже не имело значения потому, что он, абориген хренов, был в отключке, а Мишаилыч мог только улыбаться и прищуриваться, пытаясь понять, кто же перед ним стоит.
И вот наш Вася, томимый нуждой до зуда в дёснах, принимает решение идти к заветному туалету самостоятельно, как взрослый мужчина.
Внесу ясность: театр Армии и Народа, в определённом смысле, считается загадочным местом, и в театральном мире о нём гуляет множество баек и легенд.
Кто-то утверждает, что здание построено на месте бывших казематов Малюты Скуратова, и умудряется по ночам видеть призраков, зверски замученых и убиенных жертв воеводы-опричника.
Есть версия, что здание строилось при помощи германских инженеров с тайной целью: создать дополнительный ориентир для немецких бомбардировщиков на случай войны.
Сюда же приплетают рассказы о пленных немецких солдатах, работавших и умиравших после войны в здании театра. Их тоже периодически видят: одетые в серые армейские шинели, понуро уходящие в стены силуэты.
Возможно всё это бред и фантазии воспалённого алкоголем сознания, а возможно, истинная правда.
Фактом же является утверждение, что театр Армии и Народа является самой крупной европейской сценической площадкой. Здание, действительно, огромно и там с лёгкостью можно заблудиться.
Вернёмся к Васе.
Он вышел из монтовской комнаты и отправился на поиски спасительного горшка. Через несколько минут стало понятно: наш герой напрочь заблудился, потеряв, ко всему прочему, обратную дорогу в раздевалку с мертвецки пьяными друзьями.
Василий, стоя в тускло освещённом мерцающей лампой коридоре, представлял из себя существо, состоящее из одной большой мышцы, сжатой как ружейная пружина. Памятник спазму, идущему от кончиков ушей до ногтей пальцев ног, впившихся в бетонный пол. На нём, на Васятке, какой- то невообразимой и самостоятельной жизнью жили синие губы, находящиеся в бесконечном волнообразном движении.
Пройдя ещё пару метров, страдалец, распираемый противоречиями и мочой, отчётливо понял – нужно найти уже любой уголок, подходящий под описание укромного, и описАть без зазрения совести. В пьяном мозгу его звучало: “Нужник, от слова нужно!”.