♦ во-первых, тот факт, что ранние процессы внутренней триангуляции традиционно разворачиваются в рамках биологических отношений «мать – отец – ребенок», естественно, не означает, что для этого принципиально не подходят и другие констелляции отношений;
♦ во-вторых, такое ложное умозаключение указывает на понятийную неточность моих предыдущих мыслей. Говоря о стимулирующей развитие функции треугольных отношений, я по умолчанию имел в виду, в первую очередь, либидинозно окрашенные отношения. А именно – внутренняя триангуляция задерживается или нарушается не только при отсутствии или выпадении третьего объекта, но и при сильной агрессивной окраске внутренних отношений. Это касается не только отношения ребенка к своим объектам, но и в значительной степени – воспринимаемых ребенком отношений между объектами, т. е. между отцом и матерью в традиционной семье. Если ребенок не может опознать отношения между родителями именно в качестве любовных, ему приходится делать между ними выбор. И при каждом выборе он неизбежно вступает в антагонистическое противостояние с оставшимся третьим. Вместо возможной триангуляции объектных отношений каждое установление отношений с одной стороной означает отрицание отношений с другой стороной, любовь к одному ведет к потере («смерти») другого. Вместо освобождения из (всегда амбивалентной[22]) диады – как я пытался показать в предыдущей главе – агрессивно окрашенные «треугольные» отношения ввергают ребенка еще и в экзистенциальный конфликт лояльностей, который может не только серьезно задержать психическое развитие, но и через механизм переноса[23] иногда сделать субъект на всю жизнь неспособным устанавливать и поддерживать разнообразные отношения, потому что любые (новые) отношения кажутся ему принудительной альтернативой, конкуренцией другим отношениям, либо установление новых отношений заставляет исчезать существующие (старые) отношения.
Из этого и из размышлений в предыдущей главе можно сделать два вывода: во-первых, нуклеарная семья образует способствующую здоровому психическому развитию ребенка основу только в том случае, если она функционирует. То есть если триада отношений – со всей природной амбивалентностью – является преимущественно любовной триадой, и ребенку не нужно бояться, что его любовь к одному члену семьи повредит или приведет к потере другого либо вызовет его ненависть. Если же этого не происходит, то альтернативные формы семьи, несомненно, открывают лучшие возможности для развития!
Разумеется, для этого – вот и второй вытекающий из функций отца вывод – недостаточно просто изменить форму семьи: чтобы расставание родителей, семья с одиноким родителем или отчимом (мачехой), семья с детьми от разных браков или многодетная семья не были связаны с риском структурного дефицита[24], необходимо обеспечить сохранение или создание заново необходимых для здорового развития возможностей внутренней триангуляции. Разумеется, для этого требуется нечто большее, чем просто «дополнительные», «альтернативные» референтные лица:
♦ отношения с третьим объектом должны обеспечивать минимально требуемую интенсивность и непрерывность, гарантирующие интериоризацию триады;
♦ у ребенка должна быть возможность переживания периодической исключенности из отношений (чего нельзя сделать, например, в случае с «тетей», которая всегда играет с ним, когда приходит в гости);
♦ по крайней мере одна имеющая значение для ребенка триада должна включать женский и мужской объект.
2.2. Важность переживания разлуки и чувства потери
Если посмотреть на переживание разлуки и потери с точки зрения процессов внутренней триангуляции, становится ясно, что треугольник внутренних отношений расшатывается (или даже разрушается) в трех местах:
♦ выпадение третьего может произойти в тот момент, когда ребенку все еще нужно наличие реального третьего объекта для закладки внутренних структур (поскольку процесс интериоризации не является единичным событием, а скорее направляет все развитие, вплоть до подросткового возраста, посредством все новых задач, необходимо считаться с распадом структуры в любом возрасте);
♦ силу определяющей функции внутренних триад[25] ребенок познает через фрагментацию самости путем отдаления или потери объекта (естественно, в зависимости от возраста и пола в отношении различных аспектов становления личности);
♦ сведение оставшихся объектных отношений к диадическим меняет их характер не только в смысле регрессии, но также увеличивает их конфликтный потенциал, так что ребенок теряет важную часть внутренней безопасности и защищенности (сравните с тем, как в предыдущей главе Мара с помощью физически отсутствующего, но эмоционально доступного отца смогла без страха пройти и закончить конфликт с матерью). Но это не единственная сложность. Именно потеря безопасности, также и в диаде, дополнительно снижает желание или способность устанавливать отношения с (освобождающими) третьими объектами. Боулби сказал бы, что под угрозой находится система привязанностей, вследствие чего ребенок не может доверить себя другим воспитателям, которые относятся к «системе исследования» (Bowlby, 1973). В используемой здесь системе понятий это означает, что распад внутренней триады на длительное время также снижает шанс построения новых (внутренних и внешних) триад отношений.
Если ребенок не растет в альтернативной семье с самого начала, а она становится таковой вследствие неизбежного события – смерти одного из родителей или расставания (развода) родителей, – то при оценке возможностей развития наряду со структурным аспектом, начиная со второго (максимум третьего) года жизни, необходимо учитывать еще и, при определенных обстоятельствах, травмирующий эффект, переживание разлуки или потери как факта, т. е. всю гамму вызываемых уходом папы или мамы чувств и фантазий: чувство вины, снижение самооценки, страх потери объекта (например, опасения полностью потерять отца после расставания – или, вслед за отцом, потерять и мать), страх возмездия, подавленность агрессивными эмоциями, а также общая регрессия – постоянные последствия переживаний разлуки или потери, которые могут найти свое отражение в широком спектре симптомов (разумеется, они не всегда бросаются в глаза, так что близкие этих детей могут ошибочно считать, будто ребенок не обращает внимания на происходящее). Если ребенку не удается восстановить свое психологическое равновесие в течение следующих месяцев с помощью окружающих, особенно родителей, то результатом станут посттравматические процессы деструктуризации и защиты, которые следует оценивать как значительное повышение предрасположенности к последующим невротическим расстройствам (см. также: Wallerstein / Blakeslee, 1989; Figdor, 1997a).
Сноски
1
Фигдор Г. Дети разведенных родителей: между травмой и надеждой. М.: Наука. 1995. – Примеч. пер.
2
Приношу свои извинения за то, что как по привычке, так и из соображений языкового упрощения я в основном употребляю только существительные мужского рода в названиях данных профессий, прекрасно зная, что большая часть психосоциальной помощи и обеспечения оказывается женщинами.
3
Игра слов с латинским Oedipus Rex (царь Эдип). – Примеч. пер.
4
См.: Bettelheim, 1975; Figdor, 1994c, 2007a; Zwettler-Otte, 1994, 2002.
5
В психоанализе под «объектными отношениями» понимаются «внутренние образы» реальных внешних отношений субъекта со своими «объектами» (референтными лицами, с которыми у него имеется тесная эмоциональная связь). Эти внутренние образы содержат субъективные остаточные переживания отношений с объектами, а также фантазии о них и об их отношениях друг с другом.